Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы

Мюффлинг отправил данное требование, подкрепив его прусским ультиматумом переходному правительству в Париже, заявив, что Блюхер прекратит враждебные действия только после того, как Наполеон будет выдан ему «живым или мертвым». Мюффлинг вспоминал:

Герцог Веллингтон посмотрел на меня с удивлением и первым делом поставил под сомнение корректность упоминания в этом контексте Венской декларации об объявлении вне закона, которая не содержит призывов к убийству Наполеона… Подобное действие обесславит наши имена в истории, запятнав их злодейством, и потомки могут счесть нас недостойными победы над Наполеоном.

«Если государи пожелают предать его смерти, – едко писал Веллингтон, – они должны избрать исполнителя, отличного от меня». Гнейзенау, всегда готовый обвинить Веллингтона в скрытности и лукавстве, обозвал это «театральным великодушием», однако пруссаки, хоть и неохотно, уступили в этом пункте. То было не единственное противоречие между союзниками. Одним из самых незначительных пунктов стало то, что Блюхер хотел назвать события 18 июня «битвой при La Belle Alliance

», и такое название до сих пор используют в Германии, а Веллингтон предпочитал «Ватерлоо». Французы обычно называют это сражение битвой за Мон-Сен-Жан. Когда союзники заняли Париж, пруссаки решили взорвать Йенский мост через Сену, прославлявший великую победу Наполеона над пруссаками в Йене в 1806 году. Для Веллингтона это был нонсенс. Мост ведь полезен! Какой смысл в его разрушении? Леди Шелли рассказывала, что герцог спас мост «весьма простым способом, выставив на мосту английский караул»:

Пруссаки очень старались избавиться от караульного, потому что решили взорвать мост. Однако караульный не оставил поста. «Можете взрывать мост, если вам угодно, – сказал он, – но я не сдвинусь отсюда». Он сдержал слово, и мост был спасен!

Наполеон добрался до Парижа 21 июня, и в этот же день майор 14-го легкого драгунского, достопочтенный Генри Перси, добрался до Лондона. Он прибыл поздно вечером, жарким вечером, и отправился на Даунинг-стрит, 10, чтобы доставить депешу Веллингтона военному секретарю графу Батхёрсту. Оттуда его перенаправили на Гросвенор-сквер, где граф ужинал. Оттуда Перси отправили на Сент-Джеймс-сквер, чтобы он передал новости принцу-регенту, который был там на балу. Перси присутствовал на балу у герцогини Ричмонд всего шесть дней назад и так и не нашел возможности переменить шелковые чулки и туфли для танцев, которые теперь были перепачканы грязью. На сей раз бал давала миссис Бём, жена торговца, достаточно богатая, чтобы на свои танцы и вечера собирать аристократическое общество. Через много лет она обрисовала события того вечера преподобному Джулиану Янгу, записавшему ее слова. Около десяти вечера мисис Бём «подошла к принцу и спросила, доставит ли его королевскому высочеству удовольствие, если бал начнут»: