Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы

Сиборн предложил внести изменения, но правительство уже приобрело эту работу, и что-то менять было поздно, так что модель, которую мы видим сегодня, – и есть та, которую ругал Фицрой Сомерсет. Вероятно, она точна. И вероятно, правда, что, когда герцог состарился, он свел на нет заслуги прусской армии. Обычная гордыня, а был он человеком гордым и много чем гордившимся. Услыхав о смерти Наполеона в 1821 году, он заметил Гарриет Арбетнот, своей, вероятно, ближайшей из всех многочисленных подруг: «Теперь я, наверное, могу сказать, что я – самый талантливый из живых полководцев!» Несомненно, он гордился своими умениями и ревниво относился ко всему, что могло принизить его репутацию.

Битва при Ватерлоо была победой союзников. Таковой она планировалась, таковой и оказалась. Ни за что Веллингтон не удержал бы своих позиций, если бы не знал, что в какой-то момент придут пруссаки и позволят ему спуститься. Блюхер ни за что не пришел бы, если бы думал, что Веллингтон все бросит и сбежит. Правда, пруссаки подошли позже, чем надеялся Веллингтон, но, возможно, это тоже послужило к успеху сражения. Если бы силы Блюхера подошли на 2–3 часа раньше, Наполеон мог бы перегруппировать свою армию и отступить. Однако к тому времени, как в сражение вмешались пруссаки, французсакая армия была уже почти полностью обращена в бегство и перегруппировке не поддавалась. Император был не просто побежден, а разгромлен.

Леди Фрэнсис Шелли однажды спросила Веллингтона, правда ли, что накануне битвы при Катр-Бра он был неприятно удивлен? Она имела в виду вечер на балу у герцогини Ричмонд, когда герцог якобы чувствовал, что враги обвели его вокруг пальца. В марте 1820 года герцог писал ей: «Что касается этих обвинений, будто я был удивлен… Предположим, что был. Я выиграл эту битву – и чего же вам еще?»

Таков уверенный ответ герцога всем его критикам: «Я выиграл эту битву – чего же вам еще?»

По сравнению с вопросом: «Кто выиграл битву?» гораздо легче ответить на вопрос: «Кто проиграл в этой битве?», и ответ должен быть: «Наполеон». И герцог, и Блюхер показали себя вождями. Люди видели их тут и там и вдохновлялись их видом. Наполеон же оставил управление битвой маршалу Нею, который хоть и был храбрее большинства людей, но почти ничего не сделал, только бросал войска против одного из самых искушенных в оборонительной войне командующих эпохи. Французы располагали и временем, и силами, чтобы прорвать оборону Веллингтона, но не смогли, отчасти потому что герцог так искусно защищался, отчасти потому что французы ни разу не скоординировали удар всеми родами войск по союзной линии обороны. Они задержали начало сражение в день, когда Веллингтону особенно было важным время. Они растратили людей на штурм Угумона. Ней швырнул французскую кавалерию в атаку, продлившуюся большую часть дня. Почему Наполеон доверил руководить битвой Нею, остается загадкой. Ней, конечно, был человеком храбрым, но ведь император считал его «слишком глупым, чтобы за ним следовать», так почему же все-таки положился на него? А когда французы наконец добились большого успеха – взяли Ла-Э-Сент, что позволило им занять передний склон гребня Веллингтона, – почему император отказался укрепить центр и дал герцогу время, чтобы тот привел подкрепление? И наконец, почему Императорская гвардия атаковала так мало и так поздно, когда прусские войска уже зашли к ним во фланг и угрожали зайти с тыла?