Ватутин

Один военный историк подсчитал, что за три месяца до битвы на Курской дуге было вырыто почти десять миллионов метров траншей и ходов сообщения. Вытянутые в одну линию, они составили бы глубокую канаву, по которой человек мог бы пройти от Атлантического до Тихого океана, видя над головой только небо. — А если использовать труд, затраченный на всю эту работу, в мирных целях, то можно было бы вырыть судоходный канал протяжением почти в две тысячи километров.

Только на одном Воронежском фронте саперы установили свыше шестисот тысяч мин, а количество стрелковых и пулеметных окопов приближалось к семидесяти тысячам. Все важнейшие населенные пункты приспосабливали к круговой обороне. Мосты на случай прорыва вражеских танков подготовили к взрыву.

У Обояни особенно прочно укреплялся участок, занимаемый армией Чистякова, где ожидали главный удар гитлеровских войск. Здесь построили: около половины всех препятствий и установили наибольшее количество противотанковых мин…

Было над чем работать и было о чем думать Ватутину, его штабу и всем командирам частей! Сложность расположения войск, находившихся в Курском выступе, заключалась еще и в том, что войска Рокоссовского, оборонявшие фронт со стороны Орла, и войска Ватутина, обращенные на юг — к Белгороду и Харькову, соприкасались в глубине обороны своими тылами. Если гитлеровцы сумеют прорваться в тылы Воронежского фронта, то тем самым они выйдут и в тылы Центрального фронта. А это грозило тяжелейшими осложнениями. Поэтому Ватутин стремился как можно яснее представить, где же те участки, с которых гитлеровцы нанесут самые сильные удары.

Гитлеровскими войсками, действовавшими против фронта Ватутина, командовал фельдмаршал Манштейн, тот самый, что хотел прорваться к окруженной сталинградской группировке и любой ценой освободить ее. Тогда, в декабре прошлого года, Ватутин нанес сокрушительный удар по этим войскам, разрушив планы Манштейна.

У Манштейна с Ватутиным были свои счеты, они были уже «старыми знакомыми». Реванш за Сталинград одновременно должен был стать реваншем генералу, который доставил ему, Манштейну, столько серьезных неприятностей.

Ставленник Гитлера действовал скрытно, но размеры огромной группировки сами выдавали ее. День за днем Ватутин терпеливо следил, как Манштейн сосредоточивает части, и тем самым все более и более проникал в замыслы врага.

В Ставке понимали сложность обстановки на Курской дуге. Представители Ставки помогали командующим фронтами организовать оборону, взаимодействовать.

Сейчас на линии фронта обманчивое затишье. Такая тишина, что соловьи, знаменитые курские соловьи, заливаются на заре, навевая солдатам воспоминания о доме, думы о мире, о том часе, когда можно будет лежать на траве, раскинув широко руки, и смотреть, смотреть в небо.

Солдатам, уставшим в боях, думается, вернее — хочется думать, что затишье продлится долго. Но в штабе фронта уже считают дни до первых залпов артиллерийской подготовки, которая вспугнет соловьев, заставит их забиться в самую гущу зеленых рощ…

Нет, в эти предгрозовые дни Ватутин не был одинок И все же среди своих войск он оставался единоначальником и полностью отвечал за предстоящую операцию И сейчас он напряженно следил за тем, как Иванцов и Виноградов анализируют обстановку, сопоставляют факты Да, все говорит о том, что час сражения неумолимо наступает…

— И все-таки что-то здесь не то, — запальчиво произнес Ватутин, круто поворачиваясь и подходя к карте развешенной на стене. — Все слишком уж демонстративно, грубо… — Он взглянул на генералов и тихо, но убежденно добавил: — Я не верю, что они сегодня начнут.

Виноградов молча смотрел на Ватутина. И по острому блеску его глаз Ватутин понял, что начальник разведки ждет объяснения.

— Давайте подумаем за противника, — предложил Ватутин, глядя уже на карту. — Предположим, гитлеровцы сегодня хотят наступать. И вот они вдруг ни с того ни с сего лишают себя самого важного преимущества — тайны — и перебрасывают войска на виду у нашей авиационной разведки… Нет, после Москвы и Сталинграда немцы не будут действовать столь опрометчиво… Ну, как думаете, товарищ Виноградов?

Виноградов встал:

— Я еще кое-что проверю, товарищ командующий.

— Проверьте. Надо постараться немедленно добыть «языка». Организуйте-ка поиск.

— Есть, товарищ командующий!

Виноградов взял папку и вышел. Иванцов направился вслед за ним.

Уже несколько раз обстоятельства складывались так, что казалось, противник вот-вот перейдет в наступление. Разведчики сообщали факты, которые будто бы свидетельствовали, что час битвы близок. Но среди всех доказательств, в отдельности вполне убедительных, при сопоставлении и их проверке не оказывалось того последнего, которое завершило бы все предположения и привело бы к неопровержимому выводу.

Так было и сейчас. Фронт насторожился. Но Ватутин не верил, что немцы именно сегодня начнут наступать.

В два часа ночи начальник разведки опять вошел к Ватутину.

— Товарищ командующий, — сказал Виноградов, — поиск удался, пленный захвачен!

Ватутин на мгновение оторвался от лежащих перед ним телеграмм: