Вавилон - 17. Падение башен. Имперская звезда. Стекляшки

— Чтобы получить то, что мы хотим, мы должны сделать более или менее одно и то же. Ладно, я буду с вами. Но вы должны объяснить мне некоторые вещи. Я очень многого не понимаю.

— Мы оба многого не понимаем. Но мы знаем: они не с Земли, они не люди и пришли издалека. Из непостижимого далека.

— Чего они хотят?

— Они хотят посодействовать нам и помочь Торомону, если мы, в свою очередь, поможем им. Как — я еще не вполне понимаю. Пока что я уже устроила похищение принца Лета.

— Похищение? Но зачем?.

— Потому что, если мы пройдем через все это, Торомону потребуется сильный король. Я думаю, вы согласитесь, что мой кузен Юск никогда таковым не будет. К тому же он болен, и при любом сильном напряжении... кто знает, что может случиться? Подпольные группы недов примутся разрушать все, что сделает правительство, как только начнется война. Сейчас я работаю через одного такого неда. Лет окажется там, где сможет стать сильным человеком, правильно подготовленным для власти. Так что, если с Юском что-нибудь случится, Лет вернется, и будет кому провести правительство через все кризисы. По как мы поможем им — я не знаю.

— Понятно,— сказал Йон.— Каким образом они захватили вас? Так же, как и меня?

— Они вошли в контакт с вами близ Тельфара, верно? Они перестроили молекулярную структуру некоторых ваших наиболее хрупких белков и сделали общий ремонт вашей субкристаллической структуры, чтобы радиация не убила вас. К несчастью, это имело неприятный побочный эффект — понижение вашего индекса рефракции на пару пунктов, из-за чего вас не видно при тусклом освещении. Я получила подробное описание вашего побега как раз от них. Это продержало меня на ногах всю ночь. Все, что я еще могу сказать — со мной вступили в контакт так же неожиданно и с теми же словами: ЛОРД ПЛАМЕНИ. Итак, первым вашим заданием будет...

В другой комнате Клея сидела на голубой бархатной подушке, сложив руки на коленях. Периодически из ее глаз начинали бежать слезы, и она откидывала голову назад, чтобы удержать их в глазах.

— Пожалуйста, извини, Тумар,— сказала она,— я просто расстроена. Это было так странно. Когда я танцевала с королем, он рассказал, что сегодня утром видел во сне моего брата. Я не задумалась над этим — так, простая болтовня. А затем, когда я в третий раз сменила партнера, я увидела лицо — и могла бы поклясться, что это было лицо Йона. Этот человек не стал танцевать, он просто смотрел на меня, а потом назвал по имени. Тумар, это был его голос, только чуточку ниже. О, конечно, это не мог быть он, потому что он был слишком высок и худ, но так похож... Как раз в это время король делал свое сообщение, я повернулась и убежала. Все это казалось... не знаю, каким-то психозом. Нет, не беспокойся, я в полном порядке, но, даже зная, что это никак не мог быть Йон, я все равно нервничаю. А тут еще то, о чем мы говорили утром...

— О чем? — спросил Тумар. Он стоял рядом, засунув руки в карманы, и терпеливо слушал.

— Насчет привлечения всех студентов к военной работе. Может быть, так и надо, но, Тумар, я работаю над собственным проектом и больше всего на свете хочу, чтобы мне дали спокойно над ним работать. А еще я хочу видеть тебя, и хочу на пикник. Я уже близка к решению своей проблемы, и вдруг надо будет все прекратить и работать над расчетами прицела и траекториями снаряда... Тумар, в том ведь и прелесть теоретической математики, что она не имеет дел со всякими такими вещами. А тут — и ты, может быть, уедешь, и я уеду, и это тоже плохо. Тумар, было ли когда-нибудь, что ты держал в руках вещи, которых очень хотел, и вдруг наступала ситуация, когда ты видел, что они вот-вот улетят навсегда?

Тумар провел рукой по волосам и отрицательно мотнул головой.

— Было время, когда я хотел многого. Мальчишкой на материке я хотел еды, работы и кровати, у которой все четыре ножки стоят на полу. Так я оказался в Тороне — и получил все это. И еще получил тебя. Думаю, что больше мне нечего желать, и это не так уж плохо.

— Я полагаю...— начала она.— Все-таки он очень похож на моего брата...

— Клея,— голос Тумара дрогнул.— Что касается твоего брата... Я хотел сказать тебе позднее, сейчас, наверное, не время говорить об этом. Но ты сама спрашивала, будут ли брать в армию заключенных, а если будут, то освободят ли их после службы. И я решил кое-что выяснить. Их возьмут, и я послал рекомендацию, чтобы твоего брата взяли в числе первых. Через три часа пришел меморандум от карательного чиновника. Твой брат мертв.

Она с трудом подняла на него глаза, стараясь подавить рвущиеся из груди всхлипы.

— Это произошло прошлой ночью,— продолжал Тумар.— Он и двое других пытались бежать. Двоих поймали, и нет никакого шанса, что третий мог уйти живым.

Она замолчала — рыдание перекрыло ей воздух, и она не могла издать ни звука. Она немного посидела, приходя в себя, и наконец выговорила:

— Давай вернемся в зал.

Они подошли к двери.

— Хорошо, что ты сказал об этом. Не знаю... может быть, это был знак... знак, что он умер. А может быть, знак...— она прервала сама себя: — Нет. Этого не было. Ничего этого не было!