Вавилон

Когда они с Улу вскочили на нижнем дворе на быстроногих жеребцов, снаружи нетерпеливо забарабанили в огромные ворота. Стража отодвинула засов, и под арку влетел всадник, который привозил Нанаи весточку от Набусардара. Он едва переводил дух, пот струился по его вискам.

– Мост разрушен, – выкрикнул он в крайнем волнении. – Муджалиба в огне. Что бы это значило, о Мардук?! Мне пришлось повернуть назад.

Тека запричитала, и, воздев руки, стала громко молиться.

– Чует мое сердце – это персы, – с тревогой проговорила Нанаи.

– Боюсь, что причиной тому – безумство Валтасара, – убежденно возразил ей всадник.

– Что делать? – озабоченно подумал Улу вслух.

– Лучше всего переждать во дворце, – посоветовал начальник стражи.

– О нет, – решительно возразила Нанаи. – За дворцом у берега привязан челн. Переправимся через Евфрат на челне. Ты, начальник, бдительно охраняй дворец. Княжеский гонец пока останется с тобой. Я поеду с братом Улу.

Тека посоветовала взять в гребцы невольников. Но Нанаи отказалась. Она чувствовала себя достаточно сильной, чтобы сесть на весла и грести вдвоем с Улу.

Они спустились к дамбе. Тека светила им фонарем. Вдруг, к величайшему своему изумлению, они обнаружили, что река безводна. Пожалуй, встреча с самой смертью не удивила бы их более.

Первым опомнился Улу, его обычно твердый голос слегка задрожал.

– Что ж это? – проговорил он растерянно.

– Пойдем пешком, – ответила Нанаи, превозмогая ужас, охвативший ее.

– Верно, благородная моя госпожа, – поддержала ее дрожащая Тека и подняла над головой фонарь, – в добрый час, ступайте, свершилось чудо. Верно, ты так полюбилась Мардуку, что ради тебя он отвел воды Евфрата и ты можешь перейти реку посуху.

Не долго думая, путники спустились на дно русла. Бушевавшее на другом берегу пламя освещало им дорогу. С первых же шагов они убедились, что путь им предстоит не из легких. Дно было илистым, и по мере приближения к середине становилось все более вязким. С величайшим трудом передвигали они ноги, и взгляды, которыми они молча обменялись, говорили: брести по лужам и топи – нет, это не чудо Мардука, а скорее – вызов смерти.

Пришлось сделать передышку.

Пожар разрастался вширь, пламя его подымалось все выше. Рука невидимого великана подбрасывала над зубчатыми стенами и башнями дворца, обители радости и света, гигантские клубы дыма. Всепожирающая стихия упрямо рвалась сквозь мрак ночи к небу.

Нанаи отвела взгляд от зарева и, словно желая проникнуть в самые недра души Улу, пытливо посмотрела ему в глаза:

– Ты полагаешь – Набусардар жил неправедной жизнью?

– Ты боишься за него?

Она потупила взор, где затаились боль и печаль, и, ничего не ответив, двинулась дальше; Улу пошел следом.

Обессилевшие, едва держась на ногах, они почти добрались до противоположного берега, как вдруг заметили двигавшийся им навстречу вооруженный отряд. Шедший впереди воин крикнул, чтобы они остановились.

– Кто такие? – спросил он, приблизившись.

– Служитель храма Набу из Борсиппы, – ответствовал Улу и, обняв Нанаи за плечи, привлек ее к себе. Он понял, о, муки ада, что они повстречали персидских солдат.

– А эта?

– Это сестра моя, – солгал Улу, спасая Нанаи; он понимал, какая участь ждала бы ее, открой он, что перед ними избранница Набусардара.

– Связать их! – приказал перс. Солдаты исполнили приказание, и один из них осветил факелом лица пленников.

– А ты красива, – улыбнулся он Нанаи, – я отдам тебя моему царю. Улу вспыхнул:

– Кто ты таков, что дерзаешь выносить подобный суд? Эта женщина – моя сестра! Солдат загоготал.

– Эта женщина – твоя сестра, а Кир – мой господин, мой царь, и все, что находится на этой земле и в этом городе, с нынешней ночи принадлежит ему. И ты. и твоя сестра. Вы оба его рабы.

Нанаи пошатнулась. Нужны ли слова красноречивее? Все стало ей ясно: персы проникли в пирующий Вавилон, Набусардар попался в их ловушку. У нее не было сил исподволь выведать что-либо о постигшей его судьбе, и, снедаемая тревогой, она спросила напрямик:

– А Муджалиба?

Солдаты ответили хохотом:

– Она горит в честь нашей победы!

– Что же сталось с царем Валтасаром? – в ужасе спросил Улу.

– Он мертв, как и все, кто пировал с ним этой ночью. У Нанаи подкосились ноги, и она опустилась прямо в ил.

Улу хотел помочь ей встать, но с ужасом понял, что отныне он раб, а не вольный человек, и руки его связаны. Покорившись судьбе, он обратился к солдатам с просьбой поднять Нанаи и вынести на берег.

В ответ начальник отряда пообещал ослабить веревку, если он укажет, где находится дворец великого князя Набусардара. Они направлялись туда, чтобы вызволить из заточения любимца Кира, князя Устигу.

Улу прикинулся несведущим, сославшись на то, что поселился в Борсиппе недавно.

Но тут очнулась Нанаи и протянула связанные руки в сторону величественного, широко раскинувшегося строения.

Пригрозив за обман смертью, начальник приказал солдатам вынести их в открытое поле и развязать там.

Сам же он со своим отрядом поспешал в Борсиппу, шагая по топкому руслу Евфрата, чтобы как можно скорее выпустить на волю начальника персидских лазутчиков в Вавилонии.