Вавилонская башня

На похоронах Добродеева Опарышев возглавлял траурную комиссию. Очевидцы вспоминают, что он дал торжественный обет завершить работу по подготовке к изданию трудов академика.

На посту ученого секретаря у Опарышева дела всегда были в ажуре. Его хорошо знали и ценили в московских управленческих структурах. Он легко договаривался по любым вопросам. С охотой брался за организацию всевозможных ведомственных и межведомственных мероприятий…

(Примечание Капустина: Список прилагается, но читать не советую — помереть можно.)

По отзывам, вдохнул новую жизнь в сотрудничество ЦНИИПЭ с Академией наук. Стал там регулярно бывать и приобрел значимый авторитет.

Менее чем через год научные статьи за его подписью пошли в разных изданиях буквально косяком.

Довольно скоро он привез из ВАКа разрешение защищать докторскую диссертацию по совокупности своих печатных работ…

Вот это последнее обстоятельство надолго приковало к себе внимание Кудеяра. Как заслуживающее дальнейшего изучения. Причем самого пристального… Разобраться в научных тонкостях он не надеялся, но нюхом чувствовал: эту дверцу стоило хорошенько поскрести. Чего доброго, какой скелетик и вывалится. В памяти всплыл шуточный график, который, смеясь, когда-то показывала Маша. По горизонтальной оси были отложены годы деятельности ученого. С примерно проставленными этапами: молодой специалист… кандидат… доктор… членкор… и наконец — академик. По вертикальной оси стояли проценты и были вычерчены две кривые. Одна — относительные затраты времени на собственно научную работу. И вторая — участие в банкетах, презентациях, торжественных заседаниях. Эта кривая начиналась с нуля, потом начинала расти и, с достижением академического звания выходила на максимум. А вот кривая научной работы неуклонно падала и, в конце концов, приближалась к нулю.

В каждой шутке, как говорится, есть доля шутки.

Получается, Опарышев являл собой некую аномалию? Научный вулкан, как следует заговоривший лет в сорок пять? Притом что начало биографии принадлежало скорее не открывателю и исследователю, а даровитому администратору от науки?..

Иван положил себе переговорить с Львом Поликарповичем и позвонил по внутреннему телефону Капустину, чтобы поблагодарить.

— Вот уж прав был дон Корлеоне, один хакер с ноутбуком наворует больше, чем десять гангстеров с автоматами, — сказал он в трубку. — Порадовал, Боренька, спасибо. Дал пищу голодному уму… Слушай, а с международным сотрудничеством у нас как? Движение хоть какое-нибудь есть?

Вот уже две недели Боря ночей не спал, пытаясь влезть в компьютер американцев. Те, конечно, в плане высоких технологий были не лыком шиты. Они защитились на совесть, согласно последнему писку компьютерной безопасности. Но зря ли на недавнем чемпионате программистов, проходившем в столице Японии, наша команда не только с триумфом заняла первое место, но и, говорят, перевернула теоретические основы программирования! И вообще, против РУССКОГО лома…

— Командир, ну ты легок на помине! — Голос Капустина звенел то ли от напряжения, то ли от радости. — Только хотел звонить тебе. Недолго мучилась старушка в бандита опытных руках… Я тебе минуту назад по локальной сети все вывесил, посмотри!

— Ну молоток, — восхитился Скудин. — Сейчас посмотрю.

Монохорд (или все-таки Монорхид? — Боря еще не определился) в самом деле вывесил ему целую папку с файлами, содержавшими все стратегические, а также тактические разработки союзников. Кудеяр жадно углубился в их изучение… Уже через минуту ему здорово захотелось помянуть чью-то почтенную матушку, а через две он вскочил с кресла и заходил по кабинету, застарело жалея, что бросил курить.