Вчера-позавчера

Когда вырастил реб Алтер детей, понял он, что настало время возвратить свое тело в объятия матери. Разделил он свой капитал, две трети отдал детям, а треть взял себе. Вдобавок к этому получил от нового резника плату за передачу ему лицензии на практику. Взял он с собой деньги наличными и отправился в путь, счастливый и довольный, без горечи и боли, он и его скромница жена, госпожа Гинда-Пуа. Рад, что ест свое, и счастлив, что не нуждается в помощи. Однако жизнь в Эрец Исраэль дана для исполнения заповеди, а не для наслаждения. Как только почуяли у него запах денег, явились к нему казначеи ешивы «Торат Хаим» и уговорили вложить деньги в их ценные бумаги. Согласился он с ними и обрадовался: и учащимся он поможет, и прибыль получит, так как обычно ценные бумаги приносят прибыль своим владельцам. Но в Иерусалиме иные законы. Не прошло много времени, как потерял он все свое состояние и остался гол как сокол. Говоря это, натянул реб Алтер края одежды на свои колени, которые виднелись сквозь рваные штаны. Почувствовал, что Ицхак смотрит на него. Поднял обе руки кверху, и похлопал одна о другую, и сказал: «Так или иначе, мы – в Иерусалиме».

Во время этого разговора не было жены реб Алтера в комнате. Не решался Ицхак спросить о ней, а вдруг ее уже нет в живых. Сказал реб Алтер: «Что же ты не спрашиваешь о старушке? Как она расстроится, что не видела тебя! Час тому назад она пошла к Хаиму-Рефаэлю, слепцу. В нашем городе он знал улицы и переулки как десять зрячих, здесь он еще не выучил дорогу. Раз в неделю ходит Гинда-Пуа к нему стирать белье. Каждый приезжающий в Эрец Исраэль получает за это награду: он видит святые места и радуется тому, что предстает перед его взором; алия этого слепца – вся ради Всевышнего, потому что он не может видеть и не может радоваться увиденному.

В своем городе дом реб Алтера всегда был полон гостями, и он обычно лично прислуживал им. Сейчас, когда попал к нему гость из его города, поставил он чайник на огонь и налил в него воды, чтобы вскипятить ему чай. Чайник был дырявый, и керосинка была не в порядке, не разгорались фитили, а когда разгорелись они наконец, стала капать вода и загасила огонь. Снова зажег он фитили, и отлил из чайника воду, и оставил там столько воды, чтобы она не доставала до дыры в чайнике. И заговорил с Ицхаком об их городе. Сказал реб Алтер: «Большое новшество сделал я перед своим отъездом. Медную кружку сделал с шестью ручками, так что каждый левит держится за одну ручку и поливает воду на руки когенов[79] и за это были мне левиты благодарны». И еще сказал реб Алтер: «Возможно, что есть богачи – и не сделали, есть богобоязненные люди, ищущие возможность выполнить еще одну заповедь, – и не сделали, но оставили эту заповедь мне, чтобы я мог гордиться ею в Эрец Исраэль. И уже получил я награду в этом мире, когда перед своим отъездом стоял в праздничный день и видел, как шестеро левитов, закутанных в талиты, держат кружку, каждый за одну ручку (я не говорю о молодежи и о детях), и нет там братской толкотни».

Ицхак сидел с опущенной головой, и ресницы его дрожали. От слов реб Алтера предстал перед ним молитвенный дом в его родном городе, весь народ – в праздничных одеждах, и кантор ведет праздничную молитву на нигун праздника; и когены бегут, чтобы подняться на возвышение и благословить народ; и все склоняют головы, чтобы принять благословение когенов. Реб Алтер смотрел прямо перед собой в пустоту темной комнаты, и губы его тряслись между бородой и усами. «Ну вот, – сказал реб Алтер, – вода закипела, сейчас нальем нам по стакану чая и попьем». Поднялся, и загасил фитили, и взял стакан, чтобы налить ему. Увидел, что чай у него не заварен и нет заварки для чая. Вздохнул и сказал: «Если чая нет, так сахар здесь есть. Благословен Он, и благословенно Имя Его!» Взял кусок сахара, и вложил в руку Ицхака, и сказал: «Должен человек радоваться тому, что есть у него. Не так ли, Ицикл? Скажи благословение, сын мой, благослови за то, “что все возникло по слову Его”».