Вчерашний шпион

— Он из-за тебя получит комплекс.

— Что такое «комплекс»? — сразу вцепился в незнакомое слово Билли.

— Неважно, ничего особенного, — ушел от ответа Шемпион. — А теперь отправляйся-ка ты к няне, я скоро поднимусь пожелать тебе спокойной ночи.

Билли посмотрел на меня, затем на своего отца, снова на меня.

— Но мне бы хотелось иметь комплекс, — высказал он пожелание.

— Не беспокойся, Билли, — похлопал я его по плечу. — Я знаю человека, который может доставлять их оптом.

У двери раздался негромкий стук. Вошла Топаз. На ней был белый фартук. На лице никаких признаков макияжа, а светлые волосы стянуты в пучок на затылке. Я знал, что так она выглядит всегда, когда Билли предстоит купание, но сейчас вдруг подумал, что такой облик придает ей сходство с какой-то невозможно красивой медсестрой из фильмов о медиках и больницах.

Она почтительно кивнула Шемпиону и улыбнулась мне. Я встречал эту теплую дружескую улыбку каждый раз, когда наши пути пересекались в доме, но с той самой первой ночи, которую мы провели вместе, она больше ни разу не появлялась в моей комнате.

Кто-то дал определение любви как «желание быть желанным». Что ж, за всю свою жизнь я влюблялся не один раз, посему знал, что вряд ли я был на пороге того, чтобы влюбиться в Топаз. Но я знал также, что первоосновой любви является причудливая смесь страсти и сострадания. И все же вопреки всему, вопреки самому себе, я уже ревновал ее к тому неизвестному мне человеку, которому удалось бы лишить ее этой влекущей неприступности.

Я посмотрел на Шемпиона, затем мой взгляд снова обратился к Топаз. Я наблюдал за ними, всегда пытаясь разглядеть и уловить хоть намек на их взаимоотношения. Но сейчас эта ее только мне предназначенная улыбка больше была похожа на понимающий взгляд, которым обмениваются двое трезвых в присутствии подвыпившего приятеля.

— Пойдем, Билли, — позвала она. Но Билли не сразу последовал за ней. Он подбежал ко мне, ткнулся в меня лицом и обхватил руками.

Я присел, чтобы оказаться с ним на одном уровне. Билли торопливо прошептал:

— Не бойся, дядя Чарли, я не скажу ей про хлеб.

Когда Билли наконец пожелал нам спокойной ночи и Топаз его увела, Шемпион, обогнув комнату, прошествовал к столику у софы. Открыл папку с документами, которые я привез из Валми, нетерпеливым жестом выхватил бумаги и быстро пролистал их без особого интереса.

— Чепуха, — воскликнул он. — Все та же чепуха. Я попозже посмотрю повнимательней, разберусь. Но, по-моему, даже не стоит запирать их наверху.

— А Гус знает, что ты называешь все это чепухой? — поинтересовался я.

— То, что он мне помогает, дает ему ощущение причастности к классовой борьбе, — цинично заявил Шемпион.

— У него может пропасть это ощущение, если он получит десять лет за то, что выдает секреты.

— Ты просто не знаешь его, — усмехнулся Шемпион. — Мне кажется, это его самая заветная мечта.

— Что у нас на обед?

— Она снова готовит эти проклятые рубцы, свое «фирменное блюдо».

— Мне нравится.

— А мне — нет, — передернул плечами Шемпион. — А ты вообще-то думаешь о чем-нибудь, кроме еды? Не хочешь выпить?

— А ты поезди по этой дороге в Валми три раза в неделю на крошечном «фиате», тогда, может, и ты начнешь мыслить так же, в этом же направлении. — Я отмахнулся от предложенного мне графина.

— Ладно. Ты думаешь, что встречи с Гусом — потеря времени. Но нам скоро Гус понадобится, на самом деле будет очень нужен, и я не хочу, чтобы именно тогда его вдруг обуяли бы муки совести.

— Так вся теперешняя возня только для того, чтобы вовлечь его в игру, сделать соучастником?

— Нет, нет, нет. Но я не хочу, чтобы он копался и выбирал. Мне нужен постоянный канал информации оттуда. А я здесь уже сам разложу все по полочкам.

— Довольно опасный способ получения «чепухи», — заметил я холодно.

— Для тебя, ты хочешь сказать?

— А для кого же еще?

— Не забивай свою головушку ерундой. Если они там соберутся захлопнуть «створки раковины», я узнаю об этом. Узнаю даже раньше коменданта. — Он одарил меня широкой самодовольной улыбкой с таким выражением на лице, как будто поздравил сам себя с получением награды. Я до сих пор никогда не видел его пьяным, или, скорее всего, я раньше не знал, по каким признакам распознать это его состояние.

— А, ну тогда все просто замечательно, — развел я руками, но он не заметил сарказма в моем голосе.

Лицо его снова озарилось улыбкой.

— Посмотрел бы ты на Билли сегодня! Ты когда-нибудь видел железные дороги, которые делают немцы? Они прислали специально человека с фабрики установить и наладить игрушку. Там все есть: товарные вагоны, дизели, вагоны-рестораны и локомотивы, и эти составы ездят сами по всей комнате. Локомотивы — с твою ладонь, не больше, а каждую детальку можно разглядеть в подробностях — фантастика! Мы все держали в секрете до последнего, ничего ему не говорили… Надо было только видеть его лицо!

— Он хочет быть со своей мамой, Стив. Ему это необходимо! Слуги, сшитая на заказ одежда, необыкновенные игрушки…. Да ему наплевать на все это.

Стив нахмурил брови.

— Я делаю все это только ради мальчика, — заявил он. — Ты же знаешь.