Вчерашний шпион

— Что я такого сделала? — с вызовом спросила она. — Тебе не нравится запах моей зубной пасты или что-то еще?

— Ты — лапочка, — сказал я ей. — Но на ближайший час у меня дел по горло.

— О, только на час. — Она улыбнулась мне своей самой обольстительной улыбкой, а вздох, последовавший за ней, мог любого заставить забыть обо всем на свете. — Часок я, может быть, потерплю.

— Не надо так, детка, — попросил я. — У меня уже перехватило дыхание.

Вечерний небосвод проливал на землю достаточно света, и я увидел, как она улыбнулась и сбросила туфли. Взбила подушки и удобно устроилась на постели. Положив свою сумочку рядом с собой, она стала рыться в ее содержимом.

В коридоре, куда выходили двери спален, послышались торопливые шаги. Голос с арабским акцентом тихо призывал Билли, но тот не откликался. Шаги передвинулись к лестнице, а затем замерли в отдалении, и я услышал, как человек снова позвал Билли где-то в холле, внизу.

— Они сматываются, — заметила Топаз.

— Похоже на то, — согласился я. Теперь уже голоса людей, которые искали Билли, переместились во двор дома.

— Я к этому не имею никакого отношения, — сказала она.

— Встретимся через час, — предложил я.

— Нет, — прозвучал мягкий, но решительный ответ.

В комнате было довольно-таки светло, и я увидел, что она держит в руке маленький пистолет.

— Я предполагал, что последует нечто в этом роде, — хмыкнул я.

— Устраивайся в этом креслице.

Я выполнил ее распоряжение очень быстро. Губы ее тронула насмешливая гримаса.

— Что ты вообще такое? — с издевкой спросила она. — Мужчина или мышь?

— А разве у меня есть выбор?

Она смотрела на меня в течение, как казалось, очень долгого времени.

— И лучше бы ты выкинул чушь из головы. — Она повела пистолетом из стороны в сторону, показывая, что ей не нравится, как я наклонился в направлении двери. Ее позиция на кровати предоставляла ей прекрасную возможность настигнуть меня всюду, куда бы я ни подался — к балкону или двери. Луна, освещавшая комнату, тоже была ее союзницей. Мой порыв, возникни у меня желание рискнуть и вырваться, мог обернуться для меня серьезными неприятностями.

— Тебе не следовало бы влезать в это дерьмо, милая моя.

— Оставайся, где ты есть, до утра, и с тобой ничего плохого не случится, а мне заплатят сто тысяч франков, — поделилась она со мной. — Если же спустишься вниз, получишь так, что себя забудешь, а я потеряю свои деньги.

— Мягко стелят, да жестко спать. Эти люди платят долги пулями.

— Предоставь мне беспокоиться об этом, — оборвала она меня.

Я пошевелился. Мое маленькое, покрашенное золотой краской кресло заскрипело. Такие кресла создаются для красоты интерьера, а не для того, чтобы на них сидели.

— Нам предстоит долгая ночь вместе, — вздохнула Топаз. — Жаль, что ты не захотел облегчить жизнь и мне, и себе.

— Я достану свои сигареты, с твоего позволения, — предупредил я ее и опустил руку в карман куртки. Она улыбнулась в знак согласия. Видимо, давно уже пробежала пальчиками везде, где я мог спрятать пистолет.

Я закурил сигарету. Девушка не шелохнулась, спокойно наблюдая за мной. Пистолет так ловко лежал у нее в руке, как будто она прекрасно знала, как с ним обращаться. Комната была окутана тьмой. И если бы я сделал попытку удрать, то мой силуэт либо четко обозначился бы в серебристом лунном свете, падающем со стороны балкона, либо возник в дверном проеме на фоне освещенного коридора, как только я открыл бы дверь спальни. Кто его знает, что в этом раскладе оказалось чистой воды везением, а что можно было отнести насчет умения моей дамы оценивать расстановку сил. У меня не было уверенности. И я почему-то не торопился выяснять.

За порогом моей спальни по всему дому раздавались шаги, что-то двигали. Несколько человек, насколько я мог определить на слух, поднялись по лестнице, прошли мимо моей двери. Возвращались же они медленно, тяжело дыша, из чего я заключил, что они несли вниз Шемпиона.

— Закури еще сигарету, — предложила Топаз.

Я повиновался. На таком расстоянии тлеющий кончик сигареты представлял для нее идеальную мишень. Промахнуться невозможно.

Что они задумали, рассуждал я. Если Топаз должна была меня убить, то она давно уже могла осуществить это. Если они намеревались увезти меня с собой, то не было никакой необходимости заманивать в постель. Если ей велели задержать меня в спальне до утра, то как она могла воспрепятствовать, чтобы я сразу же после не поднял тревогу. Одно дело — держать меня под прицелом пистолета, а совсем другое — запереть или вырубить, чтобы отключился.

И еще меня интересовало, какая же часть плана была задумкой Шемпиона.

— Если они убьют Шемпиона, ты будешь считаться соучастницей, — решил я пообщаться с девушкой. — А во Франции до сих пор существует смертная казнь.

Глаза мои уже совсем привыкли к темноте. Я различал Топаз, расположившуюся на постели. В руках — пистолет.

— У меня будет сто тысяч франков, — сказала она. — Неужели ты думаешь, что, получив их, я буду торчать где-нибудь здесь поблизости?!

— Но это Ривьера, богатый курорт, — заметил я. — Почему бы и нет?