Вчерашний скандал

Это был стук, но сердце Оливии стучало в грудной клетке, от жара и желания… и от страха, потому что происходящее вышло из-под ее контроля.

Еще стук. И голос.

— Сэр!..

Мужской голос. Знакомый. По ту сторону двери.

Инстинкты выживания Делюси, отточенные поколениями, выдернули Оливию из той безумной вселенной, куда завели ее чувства. Она вернулась в свой, неожиданно равнодушный, холодный мир.

Она почувствовала, как Лайл напрягся и начал отодвигаться.

Она освободилась из его объятий.

Оливия осмелилась бросить взгляд на его лицо. Оно было абсолютно спокойным. Никакой опасности, что земля уходит у него из-под ног.

Он хладнокровно одернул ее ночную рубашку.

Чтобы не отставать, она разгладила его халат.

Более того, Оливия даже дружески похлопала Лайла по груди.

— Ну, пусть это послужит тебе хорошим уроком, — сказала она, распахнула дверь, царственно кивнула Николсу и на дрожащих ногах и с кружащейся головой выплыла в коридор, надеясь, что не врежется в стену и не оскандалится.

Половина седьмого утра

Воскресенье, 9 октября

Во сне он видел Оливию. На ней было лишь очень тонкое белье. Она стояла внизу каменной лестницы и манила его к себе. За ней стояла непроглядная тьма.

— Иди и взгляни на мое тайное сокровище, — говорила она.

Лайл начал спускаться по ступеням. Оливия улыбнулась ему и проскользнула в дверь, которая с грохотом захлопнулась за ее спиной.

— Оливия!

Он заколотил в дверь. И услышал ответный грохот. Но нет, это не грохот. Ему знаком этот звук. Скалы, возвращающиеся на место. Ловушка. Он оглянулся. Темнота. Лишь грохот огромных камней, катящихся ко входу.

Удар. Удар. По дереву.

Что это за шум?

Это не камни. Дверь.

Кто-то стучит в дверь.

Лайл полностью проснулся, как он научился делать много лет назад в Египте, где умение мгновенно стряхнуть с себя сон могло означать границу между жизнью и смертью.

Он сел. Неяркий свет, льющийся из окна, подсказал ему, что солнце уже взошло.

Где, черт возьми, Николс? В такое время он скорее всего готов встать из постели горничной, либо он нашел дорогу в спальню одной из дам…

Проклиная своего камердинера, Лайл выбрался из кровати, натянул халат, вставил ноги в шлепанцы, протопал к двери и распахнул ее.

Оливия замерла с поднятой рукой.

Лайл потряс головой. Ему все еще снится сон.

Но нет. Коридор за ее спиной был реальным.

Оливия была полностью одета. Его затуманенный сном рассудок соображал медленно: чрезмерно украшенная шляпка… высокий воротник дорожного платья с модными рукавами-фонариками… изящные полусапожки. На ней был дорожный наряд, но в этом не было никакого смысла.

— Что? — спросил он. — Что такое?

— Мы готовы выезжать, — ответила Оливия. — Повозки со слугами уже поехали вперед. Дамы ждут в карете.

Лайл понятия не имел, о чем она говорит. В уме он перебирал образы минувшей ночи: она, почти голая… он, утративший рассудок. Большая ошибка. Ужасная, огромная, почти роковая ошибка.

Так она и стояла, в одной рубашке, которая была почти расстегнута, с рассыпавшимися по плечам волосами, и размахивала руками, а вместе с ними колыхались другие части ее тела.

Перегрин видел каирских танцовщиц. Даже находясь на публике и будучи полностью одетыми, они двигались так, что наводили на непристойные мысли. На частных приемах они заходили еще дальше, временами оголяя свою грудь и живот или танцуя в одном лишь поясе или повязке с бахромой. Несмотря на то что движения их удивительно гибких тел были полны соблазна, Лайл удерживал голову на плечах.

Оливия стояла перед ним, сердясь и не пытаясь его соблазнять. Строго говоря, одежда закрывала ее тело с головы до ног… а он терял при виде ее рассудок.

Если бы Николс не подошел к двери…

— Который час? — спросил Лайл. И какой день? Он все еще видит сон?

— Половина седьмого, — ответила Оливия.

— Утра?

Она улыбнулась ослепительно и опасно.

— Если мы отправимся сейчас, то к закату приедем в Йорк.

— Отправимся? — спросил Лайл. — Сейчас?

— Мы легко обгоним почтовый дилижанс до Йорка, — сказала Оливия.

— Я спал всего три часа, — возразил он. — Что с тобой такое?

— Я бы хотела как можно скорее приехать в Горвуд, — ответила Оливия. — Чем быстрее мы доедем, тем скорее сможем завершить нашу миссию и тем скорее ты сможешь вернуться в Египет. — Она оглядела его сверху донизу. — Ты, кажется, не готов?

— Разумеется, я не готов!

— Ну что ж, — последовала еще одна ослепительная улыбка, — тогда ты приедешь в Йорк, когда сумеешь.

Она повернулась и ушла.

Лайл стоял в дверях, недоверчиво глядя, как она неторопливо уходит по коридору, покачивая бедрами. Он попятился в комнату и закрыл дверь. Спустя мгновение дверь открылась.

— Я знаю, что это, — пробормотал Лайл. — Это месть.

— Сэр! — С подносом в руках появился Николс. — Я заметил, что леди готовились к отъезду, и подумал, что вы пожелаете выпить кофе.

Глава 8

Йорк, в тот же вечер

Еще мальчишкой Лайл однажды видел, как на закате отправлялся в путь от «Таверны Йорка» на Сент-Хелен-сквер почтовый дилижанс.