Вдали от суеты (ЛП)

   Он ответил, что оно было Уильям Генри.

   - Так вот, Уильям Генри Гамбс, - воскликнул я, - взгляни на меня! Похож ли я на человека, способного хладнокровно лишить жизни другого человека?

   - М-м-м... нет, не похожи, - ответил он, после того как критически меня осмотрел.

   - Но я именно таков! - воскликнул я с яростью. - Именно таков! И я предупреждаю вас, в тот момент, когда вы начнете рассказывать анекдот о жене фермера, я отправлю вас в мир иной. Клянусь!

   Мистер Гамбс вскочил, в мгновение ока перемахнул через перила и скрылся в толпе. Он стоял там, указывая на меня случайным прохожим, и, вне всякого сомнения, рассказывал им, что я представляю собой необычного сумасшедшего, у которого в любое мгновение может случиться припадок, а потому лучше всего держаться от него на расстоянии.

   Председатель огляделся в поисках мистера Гамбса и, не обнаружив его, подошел ко мне и сказал:

   - Вот для вас, сэр, прекрасная возможность продемонстрировать толпе ваше искусство. Мы, как смогли, проложили вам путь. Идите, и сделайте все возможное.

   - О, конечно, конечно, но не могли бы вы занять собравшихся в течение нескольких минут? Дело в том, что я не совсем готов. Попросите пока выступить кого-нибудь другого.

   - У нас нет никого другого. Вы - последний выступающий, народ ждет вас. Идите и говорите, обрушьте на них всю мощь своего красноречия.

   Легко сказать, "обрушьте мощь своего красноречия", поскольку обрушивать мне было совершенно нечего. Хорошую дорогу они проложили для меня, нечего сказать! Славные речи произнесли! Я находился в состоянии отчаяния, граничащего с безумием, один на один с толпой, состоявшей из тысячи людей, ожидающих моей блестящей речи, в то время как в моей голове не имелось ничего, кроме жалкой истории об огнетушителе и еще более жалкой - о жене фермера. Я издал внутренний стон; мне захотелось очутиться где-нибудь далеко-далеко, посреди дикарей, понятия не имеющих о массовых митингах, и чей язык состоит из такого ничтожного количества слов, что ни о каких речах, прошу прощения за тавтологию, не может быть и речи.

   Но председатель был неумолим. Он схватил меня за руку и потащил вперед. Он представил меня толпе в лестных, но, в то же время, возмутительно несерьезных выражениях, после чего прошептал мне на ухо: "Всыпьте им как следует, старина, как следует!", и отошел.

   Толпа приветствовала меня троекратным "ура!" Услышав крики, я почувствовал легкое головокружение. Собравшиеся, казалось, принялись кружиться вокруг меня, а их число увеличилось раз в десять. Решительным усилием воли я частично восстановил самообладание, и начал. У меня не было за душой ничего, кроме двух историй, и я решился попробовать выкарабкаться с их помощью. Я сказал:

   - Сограждане! Уже поздно, и я не хочу сильно задерживать вас своей речью. - (Крики: "Валяй!", "Начинай!", "Мы будем слушать, сколько потребуется!" и т.д. и т.п.) - Возвысив голос, я повторил: "Я говорю, что уже очень поздно, и что не могу порадовать вас длинной речью, которую приготовил, ибо если бы я поступил таким образом, то речь, которую я сказал бы вам, задержала бы вас слишком надолго, поскольку я приготовил для вас длинную речь. Поэтому я ограничусь историей о человеке, который купил патентованный огнетушитель, и утверждал, что был способен порубить четыре вязанки дров в день, а чтобы доказать это, поджег свой собственный дом. То есть, нет, это была его жена, которая утверждала, что может порубить четыре вязанки дров в день, я ошибся... Так вот, когда пламя охватило весь дом, фермер обнаружил, что его жена способна поколоть только две с половиной вязанки, и - я имею в виду фермера, который купил его, - когда он ухаживал за ней, она утверждала, что может поджечь дом, и когда он потребовал продемонстрировать это, то она в первый раз воспользовалась огнетушителем, а он заявил, что требует развода, поскольку его дом, - о, вы, понимаете, сограждане, что этот человек, или фермер, купивший его, - в то время, когда ухаживал, - я имею в виду огнетушитель... (С отчаянием.) Сограждане! Если человек наверстывает упущенное, празднуя подряд все пропущенные им Четвертые июня, остановите его; мне же дайте свободу или смерть!

   Я прокричал это высоким голосом, окончательно запутавшись в том сумбуре, который нес. Толпа ответила взрывом какого-то первобытного смеха. На секунду я замер, уловив холодный пронзительный взгляд человека с барабаном, затем, продравшись сквозь стоявших позади меня, опрометью бросился по улице к вокзалу, сопровождаемый улюлюканьем толпы, барабанным боем и звоном тарелок. Увидев товарный поезд, я сунул машинисту пять долларов, чтобы он взял меня на локомотив, и провел на нем ночь, возвращаясь в Нью-Кастл.

   Глава XXIV. День свадьбы. -- Необыкновенное оживление в городке. -- Подготовка к свадьбе. -- Поведение Боба Паркера. -- Церемония в церкви, мы отправляемся в особняк Магрудеров. -- Последний взгляд на некоторых старых друзей. -- Отъезд жениха и невесты. -- Некоторые чрезвычайно торжественные размышления и - КОНЕЦ.