Вдохновение по заказу?

Самое удивительное, что в таком невероятном положении Антонов умудрился повторить все числа, слова и предметы, которые запомнил в начале урока. А потом он без ошибок выдал материал, усвоенный на прошлых занятиях. С закрытыми глазами ясно видел его перед собой. Но одновременно наблюдал за своим телом, «превратившимся» в бревно, и товарищами, которые стояли на нем. Его сознание работало одновременно как бы на нескольких уровнях

Но как это сделать девушке? Наверное, упражняться в одеревенении — занятие не для слабого пола? И если ученицы Матюгина владеют эйдетизмом, то, значит, они достигли этого другим способом?

— Дело в том, что девушки обычно бывают намного впечатлительнее юношей, — объясняет Игорь Юрьевич. — Я рассказываю им, что такое суперактивация, и. они вызывают ее в себе силой воображения. Кстати, многие из них и дальше видели «живые» цифры и слова, но не придавали этому значения. Старательно зубрили математику и английский, не подозревая, что могут, запоминать материал мгновенно. Но стоило им указать на ошибку, как они начали делать удивительные успехи.

…Юлий Цезарь поражал своих приближенных способностью одновременно делать несколько дел: слушать одно, писать другое, размышлять о третьем… Владимир Ильич Ленин обладал так называемой фотографической памятью: посторонним казалось, что он просто перелистывает книгу, а на самом деле все запоминал и осмысливал…

Считалось, что на подобное способны только гении. Но вот известный советский психотерапевт Владимир Леви в книге «Нестандартный ребенок» рассказал о простом мальчике, который демонстрировал удивительные способности. Ему давали прочитать интересную книгу, а он возвращал ее через несколько минут: «Пока только запомнил, прочитаю потом». Он мысленно «фотографировал» страницы, а на досуге вызывал их в памяти и читал как по писаному. Блистал и другими талантами, прямо как Юлий Цезарь. Так что же, этот ребенок — гений?

Мнение Владимира Леви кажется парадоксальным: нет, это нормальный ребенок. Такими, мол, должны быть все мальчишки и девчонки… При одном условии, что родители и педагоги не подавят их врожденные способности своим чрезмерным усердием. В школе необходимо много запоминать? Значит, надо читать, повторять, зубрить… То есть губить наиболее эффективный вид памяти — эйдетизм. И гак почти, во всем. Очень мало кому удается стать взрослым, не отупев.

К счастью, способности детей не погибают безвозвратно, — говорит Матюгин. — Они словно засыпают в школьниках, но при желании. их можно пробудить. В наших экспериментах обыкновенные ребята уже на первых занятиях запоминали в десять раз больше, чем обычно. А потом многократно увеличивали эту цифру, если бы им не мешали педагоги, они одолели бы годовую программу за месяц, выучили в школе не один язык, а несколько…

Да, в фантазии Игорю Юрьевичу не откажешь. Видно, что он и сам Преуспел, воскрешая детские способности. А впрочем, так ли уж нереально то, о чем он говорит?

«Через три месяца после первого занятия эйдетизмом в школе был экзамен по геометрии. Я думала, что знаю предмет плохо, — успела только накануне бегло проглядеть конспекты. Но когда вытащила билет, вдруг почувствовала, что. могу отвечать без подготовки. Подошла к доске, на секунду закрыла глаза и… увидела листок моей тетради, на котором записан нужный билет — со всеми чертежами, цифрами и пояснениями. Открыла глаза — образ сохранялся. Я стала просто списывать с него, как со шпаргалки. И в результате получила „отлично“.

Прибежала домой, сгорая от стыда. Стала всем рассказывать, как нечестно заработала „пятерку“ — будто списала. Но никто не поверил, что я зрительно запомнила листок. Все думали — просто вызубрила билет. И хвалили меня за усердие» (из дневника шестнадцатилетней Ирины Рыбниковой).

Прекрасная иллюстрация школьного кодекса чести:, зубрить — весьма похвально, а мгновенно запоминать — чуть ли не грешно. Девушке бы радоваться, что она сэкономила время на механическую работу. А она раскаивается в содеянном.

Опасность здесь иная. Что, если эйдетизм притупляет другие способности взрослых людей — например, творческие? Ответить на этот непростой вопрос мы попросили известного специалиста, изучающего резервные возможности человеческой психики, доктора медицинских наук Леонида Павловича Гримака.

— Иногда эйдетизм действительно мешает творчеству, — сказал он, — если человек не способен оперировать другими видами памяти. Тогда он невольно запоминает буквально все: людей, которых видел единственный раз в жизни, прочитанные объявления, пройденные заборы, дома, подворотни… Кстати, этим страдал один из ваших коллег — журналист Шерешевский. Яркие воспоминания о реальных и вымышленных предметах преследовали его как наваждение. И это мешало в работе: он словно прикипал к фактам, не мог их осмыслить, обобщить. Даже прибегал к специальным уловкам, чтобы на время забыть детали, увидеть за ними идею. Увы, он был не способен создавать талантливые произведения. И переменил свою профессию — стал демонстрировать феноменальную память на сцене.