Вдоль по памяти. Шрамы на памяти. Люди и звери моего детства. Бирюзовое небо детства (СИ)

- Не-ет! Где-е-е! ... твою мать!

В нелепость случившегося не верилось. За возвращение без оружия - трибунал! Коля задумался:

- Жди меня здесь! - и исчез.

Пилот принялся за поиски по новой...

Часа через полтора Коля вернулся к самолету в сопровождении нескольких рослых парней допризывного возраста.

- Толя! У хлопцев к тебе разговор есть...

Вперед вышел Алёша Андриевский:

- Завтра утром наш друг уходит на фронт. Коля рос вместе с ним. Проводить надо как положено. На фронт всё таки. Может и не вернуться. А пистолет к утру будет на месте. Всё будет в порядке!

- Ребята! Вы в своем уме? Чтобы самолет не вернулся с задания!? Это же трибунал! Самолет не боевой, рация не работает. Могут вылететь на поиски. Тут недалеко! По прямой до аэродрома всего двадцать километров! ═По линии маршрута! ═Дал бог напарника!

Уговорили...

Под утро авиаторы проснулись в чужой хате на одной кровати. Пилот с трудом встал, тряхнул головой... Гудит, муторно... Умылся.

- Коля! Чтоб я с тобой ещё раз...

Сели завтракать. Алеша налил по неполной.

Ребята! Мне еще самолет поднять и посадить! И вообще! Смотреть на неё не могу....

- Пятьдесят грамм! Всё как рукой снимет! А потом рассолу! Только-только огурцы прокисли.

Наконец встали. Пилот повернулся к Алёше:

- Ребята! Оружие дайте!

- Пошли к самолету.

У развернутого в обратном направлении "кукурузника" уже собралась большая толпа провожающих. Человек тридцать, не меньше.

- Хлопцы на руках хвост развернули. Большое дело! Вон их сколько! - объяснил Алеша и, немного погодя, добавил. - Всё в порядке. Ничего не повредили.

Пилот неуверенно подошел к самолету. Подергал дверь. Повернулся:

- Пистолет, хлопцы!

Алеша указал рукой в сторону кабины. Пилот недоуменно пожал плечами. Обойдя ещё раз машину, сунул ключ в замок. Повернул ручку... Прошел в кабину. Сунул руку под сиденье. Вытащил, завернутый в носовой платок, пистолет. Щелкнув, выскочил магазин. Сквозь фигурное окно тускло поблескивала латунь патронов. Пересчитал. Облегченно вздохнул...

Коля уселся во второе кресло. Отодвинул стекло:

- От винта!

Высоким воем, набирая обороты, запел стартер. Медленно, словно нехотя начал вращение пропеллер. Выхлоп... Ещё! Набирая обороты мотор зарокотал своим привычным ритмом. Толпа провожающих разом расширила круг. Пилот, прогревая, прибавил газу. С голов, стоявших сзади, слетели и ударились в плетень фуражки и платки. Коля осмотрелся. На меже с Довганями стояла Люба. Рядом были сестры. Миша стоял поодаль. Все провожающие энергично махали руками.

Взревел мотор, подняв за самолетом вихрь густой пыли вперемежку с беспорядочно крутящимися в воздухе стеблями кукурузы и травой. Пилот увеличил обороты. Самолет присел, как перед прыжком и, набирая скорость, покатился по огороду. Никто из провожающих не мог определить момента отрыва кукурузника от земли. Набирая высоту и уменьшаясь в размерах, самолет скрылся в осеннем небе за Боросянами.

За Днестром сели благополучно. Комэск, заметив приземлившийся, целые сутки отсутствовавший самолет, поспешил на взлетное поле. Выйдя из самолета, разведчики, чеканя шаг, предусмотрительно подошли для доклада с подветренной стороны. Из штабной землянки выскочил радист:

- Товарищ капитан! Из штаба дивизии на связи! Срочно!

Комэск чертыхнулся и, повернувшись, махнул рукой:

- Потом!..

Ближе к вечеру пилот тщательно обследовал самолет, По лесенке залез и попытался сдвинуть створки, закрытой изнутри, боковой части фонаря. Проверил, ни разу не открытый, аварийный люк. В конце пожал плечами:

- Коля, в вашем селе хлопцы, ещё те лётчики! Теперь понятно, откуда ты такой!

Отгремели последние залпы самой страшной войны. Двадцатилетний гвардии рядовой Единак Николай Яковлевич в соответствии с Законом продолжал срочную службу в рядах Вооруженных сил СССР.

Прошла почти четверть века. Десятиклассник Толя с Николаем Яковлевичем приехали погостить к деду Прокопу. После обеда вышли во двор. На месте бордея, где была кузница, в начале шестидесятых, углубив, построили обширный подвал.

- Папа! Мама говорила, что ты прилетал к ней на самолете. Всё правда? Где же вы садились?

- Пошли!

На огород бабы Явдохи ═пришли со стороны колхозного поля. Шагая по меже, Николай Яковлевич двумя руками показывал, как заходил на посадку самолет. Подошли к, окружающему виноградник повалившемуся, давно не знающему мужских рук, плетню.

- Вот тут мы стояли. А утром провожающие на руках за хвост развернули самолет. Человек сорок, наверное, было, не меньше...

Из-за кустов винограда показалась голова бабы Явдохи подвязывающей отросшие лозы.

- То сэ ты знову, Коля! Дэ ж твоя обицяна кукуруза?

Николай Яковлевич, перешагнув плетень, обнял и расцеловал, как тогда, в сорок четвертом, бабу Явдоху:

- Здрасти! Вуйно! Вот сыну показываю, где в войну садились.

- Скилько рокив пройшло, Коля! Ты вжэ сивий зробився... А якiй був!

Однажды, придя от дочерей, баба Явдоха обнаружила у стены стодолы, аккуратно сложенные, пять мешков. Подошла, пощупала...

- Дивись! Кукуруза! От вобеванець! От гарештант!