Вдова на один день

Виталий Иванович Арбатов явился в офис «Адванса» где-то через полчаса. Шаронов тут же пригласил его в кабинет, и он предстал пред светлые очи Гурова. Арбатов внимательно посмотрел на полковника, потом на своего начальника и явно помрачнел.

– Виталий Иванович, скажи, а ты плотно пообедал сегодня? – задал невинный вопрос директор «Адванса».

– Я не обедал сегодня, – выразительно и с плохо скрываемой неприязнью ответил Арбатов.

– А почему?

– А потому, что ездил по своим делам, – отрезал Виталий Иванович. – И, похоже, вот этот человек, – он указал на Гурова, – рассказал вам, где я обедал. Кстати, неплохо было бы узнать, кто он и на каком основании присутствует при разговорах, касающихся нашей фирмы.

Гуров, не дожидаясь окончания фразы Арбатова, вынул из кармана удостоверение и сунул его в лицо оценщику.

– У нас теперь такая внушительная служба внутренней безопасности в виде полковника МВД? – желчно ухмыльнулся Арбатов. – Интересно, какой же оклад у столь нужного нам сотрудника?

– Знаете ли что, Виталий Иванович, – вступил в разговор Гуров. – Давайте вы расскажете свою историю взаимоотношений с архитектором Лебединским, заодно проясните отношения с вашим бывшим шефом Абрамовым. Задаю я эти вопросы не из праздного интереса, а потому, что занимаюсь расследованием загадочных смертей двух человек, которые, как оказывается, связаны друг с другом.

– А что, Лебединский тоже утонул? – мрачно осведомился Арбатов, опускаясь на стул. – Его, кстати, сегодня не было там, где вы меня выслеживали. Вы, между прочим, очень соответствуете своей работе, я сразу, как вас увидел, признал в вас работника правоохранительных органов. Правда, я думал, что вы из налоговой, а тут оказалось гораздо круче.

– У тебя глаз, Виталий Иванович, алмаз, только порой не там, где надо, – язвительно заметил Шаронов.

Арбатов оставил эту реплику без ответа, только пронзил взглядом своего начальника, а потом перевел его на полковника.

– Да вы спрашивайте, спрашивайте! – вдруг повысил он голос.

Гуров почувствовал, что Арбатов нервничает и находится на грани какого-то истерического запала. Вроде бы это не вязалось с его внешностью – его брюки и рубашка были невыразительных серо-синих тонов, лицо тоже скорее отражало усталость от жизни, нежели показывало одержимость какими-то страстями. Однако почему-то сейчас, в этот момент, он вдруг оказался способным выплеснуть все свои эмоции.

– Я вообще не понимаю, что происходит! – выкрикнул Арбатов. – Что с того, что я согласился на предложение фирмы, которое вами с Семеном было отвергнуто?! Это что, незаконно? К тому же, если вы вспомните, какие деньги вы мне платили за время нашей работы, у вас не было бы таких вопросов! И еще… О покойниках, конечно, плохо не говорят, но Семен тогда оштрафовал меня на тысячу долларов просто потому, что встал не с той ноги. Или жена его в очередной раз погнала какую-нибудь мистическую пургу. И он решил, что я специально проявил халатность, в результате чего наша фирма получила деньги не десятого числа, а двад-цать пятого, что, конечно, нанесло ей ощутимый ущерб! А ты, кстати, Владимир Ефимович, хоть и понимал, что Семен дурит, поддержал его. И после этого всего вы мне сейчас будете предъявлять, что я чего-то там не так делаю.

– Вы успокойтесь, – примирительно произнес Гуров. – Так все же какие отношения вас связывают с Лебединским и Соколовым?

– Деловые, – облизав сухие губы, ответил Арбатов, снова приняв после истерического выплеска эмоций позу нахохлившейся на стуле птицы. – У них есть объект, его нужно оценить. Они отказались, – он сделал пасс рукой в сторону Шаронова, – а я согласился. Да это все ясно! Я так понимаю, что вы-то здесь совсем по другому делу. Кстати, я так до сих пор и не понял, кто же, кроме Абрамова, еще утонул?

– Борис Вельчинский, архитектор, – сказал Гуров. – Знакомы с ним?

– Вельчинский? – удивился Арбатов. – А кто это?

Повисла пауза.

– Нет, я незнаком с этим человеком, – решительно отрезал Виталий Иванович. – И хочу вам сказать, что к смерти Семена не имею никакого отношения.

– Дело в том, что Лебединский и Вельчинский – конкуренты в архитектурном деле, – сказал Гуров.

– Ну и что? – пронзил Арбатов полковника жгучим взглядом своих карих глаз.

Потом он выдохнул, крутанулся на стуле, взял со стола ручку и начал стучать ею по столу.

– Господи, я живу среди идиотов! Я всю жизнь прожил среди идиотов! И, похоже, сам стал одним из них! Нет, здесь нет ничего личного, – сразу же поправился он, обращаясь к Гурову. – Это не про вас. Просто накопилось много всего, и вот сегодня, когда вы пришли, есть потребность все это выплеснуть… Я не топил Абрамова в пруду. И если этот, как вы говорите, Вельчинский тоже утонул, это совершенно другая история. А Лебединский, которого я знаю, правда, весьма поверхностно, тоже здесь ни при чем. Вообще, конечно, история странная… Пруд этот… Я размышлял над случившимся – я, знаете ли, люблю это делать…

– Лучше бы внимательнее смотрел на документы, – уколол своего сотрудника Шаронов.

Арбатов смерил его недобрым взглядом и повторил, обращаясь к Гурову: