Вдова-шпионка. Как работа в ЦРУ привела меня из джунглей Лаоса в московскую тюрьму

За сорок минут Джек передал Тригону искреннюю благодарность директора центральной разведки. Он подтвердил, что Тригон внес большой вклад в общее дело и помог поправить репутацию ЦРУ, которая пошатнулась после расследования, проведенного сенатской комиссией. Джек сказал Тригону, что директор лично передал его документы президенту США и что лишь небольшая группа высокопоставленных чиновников, занимавшихся американской внешней политикой, знает о работе Тригона на американское правительство. Джек подчеркнул, что предоставленные Тригоном документы помогли правительству США лучше понять советские попытки влияния на международные конфликты в нестабильных регионах мира и найти способ противостоять им. Позже Джек сказал нам, что Тригон, казалось, гордился тем, какое влияние оказывает на ситуацию, сотрудничая с нами.

Джек заверил Тригона, что мы печемся о его безопасности в Москве и обещаем устроить его будущую жизнь за пределами Советского Союза. Чтобы успокоить его, Джек еще раз прошелся по плану его эвакуации и подтвердил, что мы готовы вывезти его из Москвы, как только он почувствует, что попал под подозрение. Тригон полагал, что прошел все важные проверки безопасности, которым подвергали всех возвращающихся из-за рубежа дипломатов, и теперь не сомневался, что претензий к нему нет. При этом Тригон сказал Джеку, что месяцем ранее его офис попал под подозрение, в связи с чем ему пришлось на всякий случай выбросить ручку с ядом и другое шпионское оборудование. Тригон сообщил, что с ним не случилось ничего необычного. Судя по всему, КГБ закрыл это дело о возможном нарушении режима безопасности.

Затем Тригон попросил Джека доставить ему новую ручку с ядом. Решив еще раз обсудить этот вопрос с Тригоном, Джек подчеркнул, что мы боимся, как бы он не прибегнул к яду слишком рано. Тригон ответил, что яд нужен ему, чтобы сохранять спокойствие. Он пообещал Джеку, что не будет чрезмерно рисковать при сборе документов, если узнает о проведении других проверок безопасности. Получив такие гарантии, Джек пообещал Тригону прислать яд в следующем пакете. Понимая, что встреча затянулась, они неохотно пожали друг другу руки, и разными путями вышли из парка.

Джек сказал, что ему было сложно объяснить Тригону, как мы обеспокоены его безопасностью, а также подчеркнуть, как мы ценим его работу на американское правительство. Позже Джек признался мне, что его поразило, насколько этот смелый человек был привержен своей миссии, сотрудничая с ЦРУ. Я завидовала встрече Джека с Тригоном. Когда мы с Тригоном анонимно проходили рядом в ночи, мне ужасно хотелось с ним поговорить. Я бы сказала, как восхищаюсь им, и заверила его, что понимаю, с какими трудностями мы сталкиваемся, в одиночку блуждая по московским улицам, чтобы доставлять пакеты друг другу.

Наш начальник, Тим, был чудесным человеком с прекрасным чувством юмора. Он был единственным холостым офицером московского отделения, и мы с ним часто обсуждали, как тяжело жить одному в Москве. Однажды, выпив несколько бутылок пива на вечеринке в офисе, мы разговорились о личной жизни. Мы сокрушались, что не можем танцевать медленные танцы даже с американцами, потому что постоянно носим потайные антенны и миниатюрные передатчики и боимся, что партнер нащупает прибор, прикрепленный под мышкой. Привести кого-нибудь домой и незаметно раздеться, убрав провода и маленькие металлические коробочки, было просто невозможно. Хохоча до упаду, мы с Тимом делились этими интимными наблюдениями. Больше никто не понимал, в чем наша проблема и почему мы смеемся до слез.

За Тимом следили постоянно. Офицеры КГБ не притесняли его, но любили с ним поиграть. Тим был прекрасным рассказчиком и подчеркивал в своих историях все забавные детали, выставляя себя жертвой в каждом анекдоте. Однажды в понедельник утром он рассказал нам, как в субботу сходил в ресторан. Вместе с большой группой американцев он отправился в особенно разбитной московский ресторан, где русские постоянно пели и танцевали, поднимая тосты вместе с американцами, которых “случайно” увидели за соседним столом. На самом деле мы подозревали, что всякий раз, когда мы заказывали столик в ресторане, в КГБ заказывали соседний столик для своих офицеров или осведомителей, надеясь, что они подслушают обличающие нас разговоры или хотя бы подружатся с американцами.