Вдовья трава (СИ)

Лица покойников провожали Ингу с бабушкой взглядами. Под каким бы углом Инга не посмотрела на фотографию, ей всегда казалось, что портрет смотрит ей в глаза. Стояла ли девочка напротив надгробия, или сбоку от него – человек на портрете смотрел прямо в лицо. Мертвец словно следил за ней, как бдительный охранник в магазине или ночном клубе. Многих Инга знала при жизни, чьи-то лица видела впервые. Бабушка останавливалась почти у каждой могилы, и клала на надгробия конфеты и пироги, сыпала пшено, заодно успевая просвещать и Ингу.

– Вот здесь похоронена тётя Дуся. Она жила от нас неподалёку, в зелёном доме, где тебя собака покусала.

– Помню, ба. Только собака меня покусала на дороге, а к дому я только подходила.

На памятнике под фотографией виднелась табличка «Сидорова Е. В.» Инга сделала небольшое открытие, кроме как «тётя Дуся» соседку никто не называл, иногда просто Дуся. Но, оказывается, у неё были ещё фамилия и отчество. Баба Даша подошла к следующей могиле, продолжая что-то говорить внучке, но Инга её не слышала. Внимание девушки привлекла надпись «Посторонним В.» Не веря своим глазам, Инга подошла поближе.

«Могила Пятачка» оказалась серым покосившимся надгробием с выцветшей фотографией незнакомого мужчины. Памятник действительно имел табличку с надписью, но на ней было написано совсем другое – Проворин В. Буква, обозначающая отчество, оказалась скрыта поблёкшим пластмассовым цветком. Калитка у ограды стояла распахнутой, и Инга вошла внутрь, и отодвинула цветок. Солнце проникало даже сюда, за много лет оно усердно трудилось над ним, сделав твёрдый и гибкий пластик необычайно хрупким. Цветок рассыпался в руке на сотни белесых осколков.

– Ой! – Инга с испугом взглянула на фото, ожидая гнева умершего, но он по-прежнему улыбался.

За буквой «В» скрывалась буква «П». Дат не было видно, но эта могила появилась довольно давно. Похоже, у Проворина В. П. не осталось живых родственников. За могилой давно никто не следил, и цветок этот поставил кто-то, просто проходивший мимо. Возможно, хотел его выбросить, но передумал. Инга убрала пожухлую листву с могилы, и сорвала небольшой букетик марьянника, росшего на нейтральной территории, не оккупированной муравьями, а затем положила его на могилу. Улыбка Проворина В. чуть расширилась. Или Инге показалось.

Бабушка тем временем уже добралась до могилы дедушки. Она присела на деревянную скамеечку, вытянув больные ноги, и смотрела на памятник. Губы её слегка шевелились – бабушка то ли молилась, то ли разговаривала с покойным. Инга подошла к ней. Она слабо помнила деда при жизни, образ памятника сохранился в голове более отчётливо. Родители часто приезжали сюда в середине лета, с бабушкой, или без неё, но Ингу всегда брали с собой. Возможно, таким образом, они хотели сохранить в её памяти образ человека, которого она практически не видела при жизни, образ её предка. Дедушка тоже улыбался. Фотография нисколько не пострадала от времени, но снимок, с которого её изготовили, явно был старый, кое-где проступали не очень аккуратные следы ретуши. Баба Даша принялась раскладывать по могиле принесённые запасы, закончив, молча, перекрестилась.

– Крупа и хлеб – для птичек, пусть поминают, – вспомнила Инга слова бабушки.

Баба Даша встала, взяла веник, и принялась подметать землю внутри ограды, хотя подметать было нечего, могила дедушки всегда была в идеальном состоянии. Бабушка не упускала возможности лишний раз съездить или сходить сюда, чтобы навести порядок, либо же просила маму с папой.

– Домой, ба? – спросила Инга.

– Нет, внученька, я ещё похожу. Не всё обошла. Ты погуляй пока. Только далеко не уходи – мы скоро пойдём.

Инга побродила ещё, но чтение табличек ей скоро наскучило, и она просто пошла по тенистой аллее, надеясь наткнуться на что-то интересное. Дорожка шла всё дальше и дальше, вглубь леса. Новые надгробия появлялись всё реже и реже, чаще можно было увидеть старинные чугунные или стальные кованые кресты. Иногда кресты стояли простые, деревянные, но очень старинные. Удивительно, что они ещё не рассыпались от старости. В этой части кладбища уже давно никого не хоронили. Дальше пошли просто холмики. Без крестов. Некоторые больше напоминали кочки, чем могилы. Инга съёжилась от страха. Бабушка много раз говорила ей, что раньше часто приходилось хоронить детей, ведь не было поликлиник, прививки ещё не изобрели, да и рожать женщинам приходилось не в роддоме.

– А вдруг, это те самые детские могилки? – с ужасом подумала Инга.