Вдовы

Кстати, ты действительно хочешь, чтобы я писала тебе именно такие письма? Ну что ж, мне это тоже нравится. Вот как все происходит в моей фантазии. Мы снимаем комнату в отеле, а потом спускаемся в ресторан и находим там будочку, укрытую от постороннего глаза. Ты садишься рядом и просовываешь руку в щель, образованную юбкой, добираешься до моего самого сокровенного места, уже горячего и мокрого, изнемогающего по тебе... Еще секунда, и я теряю сознание от оргазма, но сразу же прихожу в себя: теперь моя очередь. Я расстегиваю «молнию» на твоих брюках и нахожу свой вожделенный предмет, он уже твердый, как палка. Я беру его и начинаю гладить, он становится еще тверже; потом я выбираю момент, когда никто не смотрит в нашу сторону, делаю вид, что роняю салфетку на колени, нагибаюсь и начинаю лакомиться им, да так, что ты в изнеможении умоляешь меня побыстрее довести дело до конца. Но я ничего и слушать не хочу, работаю губами и языком до тех пор, пока ты не начинаешь стонать, а потом говорю: «Хватит. Идем в комнату».

Мы кое-как приводим себя в порядок, уходим из зала и поднимаемся на лифте. В комнате я сбрасываю голубой костюм, а ты буквально разрываешь на куски мои красные штанишки и бормочешь, что я свожу тебя с ума. А я опять расстегиваю твою «молнию», приспускаю брюки и встаю на колени, а затем заглатываю твой зверский инструмент. Ты срываешь с меня остатки одежды, поднимаешь с колен и начинаешь жадно лобзать мои соски. У меня опять оргазм. Жаль, что это наступает у меня с тобой слишком быстро, даже если ты просто целуешь мои соски, но я знаю, что все еще впереди, что ты захочешь от меня большего. Ты всегда хочешь от меня большего... Ты поднимаешь меня и несешь к кровати, встаешь на колени, раздвигаешь мои ноги, входишь в меня, медленно и твердо, а потом все чаще, сильнее и чаще... Ну, давай же, бэби, давай, давай...

Скоро увидимся.

Бай!"

— Ух, эта женщина меня ужасно возбудила! — сказал Браун.

Покачав головой, он положил письмо в стопку, обвязанную резинкой. Он сидел рядом с Кареллой в одной из полицейских машин без опознавательных знаков. «Плимут»-седан трехлетней давности с кашляющим изношенным кондиционером. По дороге к квартире Шумахера оба полицейских буквально изнемогали от жары. Утром им потребовалось целых полтора часа, чтобы получить ордер на осмотр банковского сейфа-депозита убитого, и еще полчаса, чтобы добраться до самого банка, который находился, к счастью, неподалеку от конторы Шумахера на Джаспер-стрит. В сейфе оказались только письма и два авиабилета первого класса в Милан: один на имя самого Шумахера, другой — на имя Сьюзен Брауэр.

Всего было семнадцать писем, на пять меньше, чем написал сам Шумахер. То, что читал по дороге Браун, датировано тремя днями позже, чем первое письмо Шумахера, и, но всей видимости, это был ответ на него. Так же как и его письма, эти тоже не были подписаны. Каждое — аккуратно отпечатано на машинке и начиналось одним и тем же приветствием и заканчивалось одинаково: «Бай!»

Словно жизнерадостная девица затеяла переписку с приятелем, которого встретила в летнем лагере. «Ничего себе девчушка», — подумал Браун.