Вдовы носят траур

– А ты действительно по телефону говорил с Джилом Адамсом?

– Я предпочитаю не делать никаких заявлений, пока не узнаю, что от меня хотят в полиции.

– Ладно, – сказал Эллис. – Твоя взяла.

– В каком пункте?

– Ты разбил меня по всем пунктам. Загнал меня в угол. Поэтому я хочу положить карты на стол.

– Валяй.

– Твой партнер по агентству Берта Кул подтверждает официальную версию полиции.

– Приятно слышать, – сказал я.

– Она утверждает, что Фрэнк Селлерс в ресторане к спиртному не прикасался. Что, вернувшись после телефонного разговора, ты сказал Селлерсу, что его срочно вызывают в полицейское управление по важному делу. Селлерс после этого сразу встал и ушел. Только через несколько минут после этого было обнаружено убийство. Она утверждает, что ей известно, как развивались события дальше. Фрэнк Селлерс вместе с Джилом Адамсом занялись своим срочным делом и были заняты до самого утра. Поэтому они ничего не знали об убийстве в «Баффинс Грилл» до тех пор, пока не вернулись к утру в полицейское управление.

– Звучит весьма убедительно, – сказал я.

– Вопрос только в том, что свидетели, которые видели или думают, что видели, как ты выходил из кабины, уверяют, что с этого момента и до того, как в кабину вошла официантка со жратвой и раздался ее душераздирающий крик, прошло не более пятнадцати секунд.

– Ну, свидетели не непогрешимы, – сказал я. – Они же вечно путаются в показаниях. Вы это отлично знаете.

– Ладно, Лэм. Теперь давай говорить начистоту. Мне нужна истина.

– Какая именно истина? – спросил я. – Под каким соусом?

– Голая истина.

– Значит, ее уже кто-то подготовил, когда раздевал.

– Да, ее уже кто-то потрогал. Но я еще не знаю, с какой целью.

– Какая же тут может быть цель?

– В данный момент у полиции нашего города довольно шаткое положение. Недавно открылось несколько скандальных историй. Пока шеф полиции сидит на своем месте прочно. Но если возникнет еще один большой скандал, ему несдобровать. Фрэнк Селлерс опытный офицер. Но он груб. У него нет гибкости. Он действует как слон в посудной лавке. Когда он хочет что-нибудь получить, он вырывает это силой. Поэтому у него много врагов. Если выяснится, что за обедом в ресторане он прикладывался к рюмке, что он убежал из ресторана после того, как было обнаружено убийство, что его алиби насчет Джила Адамса пахнет тухлятиной, то его обвинят в том, что он улизнул с места преступления, испугавшись того, что был нетрезв, и потом подстроил алиби, чтобы выйти сухим из воды. Тогда разразится страшный скандал.

– Это я могу понять, – поддакнул я.

– Твоя компаньонка по агентству Берта Кул подтвердила версию Фрэнка Селлерса. Но все равно остается неувязка насчет последовательности связанных с этим убийством событий.

– Какая неувязка?

– Ты знаешь, о какой неувязке я говорю. Селлерс ушел из ресторана после того, как был найден труп. Селлерс оказался достаточно сообразительным, чтобы смыться из ресторана еще до того, как кто-то выкрикнул слово «убийство». Он сбежал до того, как начался уход из ресторана этих парочек, которые боялись, что их как свидетелей впутают в это дело.

– Почему ты предполагаешь, что все происходило именно так?

– Я не предполагаю, – сказал он спокойно. – Я знаю.

– Откуда ты это можешь знать?

– Я это знаю потому, что видел все своими глазами. Я видел, что Селлерс в начале обеда колебался, пить или не пить ему шампанское. Потом взял в руки бокал. Выпил. Еще один. После этого он подносил ко рту руку очень часто. Ну ладно! Он не имеет права выпивать при исполнении служебных обязанностей, но при его работе он, по существу, в большей или меньшей степени двадцать четыре часа в сутки находится при исполнении обязанностей. В общем, до этого никому нет особого дела. Я не думаю, чтобы за это его осудили очень строго. Но когда он умудряется улизнуть с места преступления, подстраивает фальшивое алиби, пытается превратить тебя в козла отпущения, чтобы заставить подтвердить его версию, тогда дело принимает серьезный оборот.

Он подождал, что я скажу на это. Но я смотрел на него невинными глазами. Тогда он продолжил свою речь:

– Ты мне нравишься, Лэм. Но я должен сделать выбор – по какой дороге мне идти. Я могу подтвердить версию Селлерса. Тогда он будет чувствовать себя обязанным мне всю его жизнь. Но я могу выбрать другой путь: рассказать об этом деле так, что в результате, возможно, затрясется вся наша полицейская машина. Прежде чем принять какое-либо решение, я хотел поговорить с тобой. Я хочу знать заранее, в какую игру собираешься играть ты. От этого для меня многое зависит.

– Единственное, что я могу сказать тебе, – осторожно ответил я, – это то, что для меня тоже многое зависит от того, в какую игру решил играть ты.

Некоторое время он крутил в руках пустой стакан. Потом наконец сказал:

– Ты ловкий шельмец, Лэм!

– А как насчет Баффина? – спросил я. – Он стоит в стороне от всего этого дела? Сбоку припека?

– Ну уж нет.

– В каком смысле – нет?