Вдребезги

Стиснув рукоять ножа в сотрясающихся пальцах, он подкрался к двери и распахнул ее, издав при этом сдавленный горловой хрип. Стоявший на пороге незнакомый мужчина слегка отшатнулся и примирительно вскинул в воздух ладони.

– Спокойно! Спокойно! – выговорил он по-английски с грубоватым немецким акцентом. – Я не причиню вам зла. Вижу, я успел в последнюю секунду.

– Кто вы? – каркнул Беркант и сам поразился тому, как прозвучал его голос.

В нем не осталось и следа той звучности и томной напевности, за которую его так ценили режиссеры. Он звучал сипло, отрывисто и весь был пропитан страхом.

– Я врач, – представился ночной гость. – Психиатр.

И Беркант как-то истерически хохотнул. Очень вовремя. Ну конечно, он свихнулся. А тут и мозгоправ подоспел. Сейчас увезет его в уютную больничку и кошмар закончится. Если, конечно, он действительно врач, а не автор анонимок, поклявшийся его уничтожить…

– Меня зовут доктор Карл Густавсон, – продолжил мужчина. – Клянусь, я не сделаю вам ничего плохого. Я пришел сюда, чтобы вам помочь. Извините, что без предупреждения, я несколько раз звонил, но вы не взяли трубку. Однако, прежде чем я войду, я попросил бы вас задернуть в квартире шторы или опустить жалюзи.

– Зачем? – заморгал Беркант.

В его воспаленном мозгу возникла мысль, уж не боится ли ночной гость, словно вампир, солнечного света? Мало ли что за нечисть могла явиться к нему в этот сумеречный час?

– У меня есть основания подозревать, что за вами следят, – спокойно пояснил доктор Густавсон. – Входная дверь из окон не просматривается, но комнаты – да. А мне не хотелось бы, чтобы тот, кто наблюдает за вами, смог меня увидеть.

«Следят», – повторил про себя Беркант. Значит, этот человек что-то знает… Может быть, он в самом деле пришел к нему на помощь? Или, наоборот, явился сюда за ним, а окна просит задернуть, чтобы не оставлять никаких свидетелей своего зверства… И все же… Все же он оказался первым, кто не только не принял случившееся с Беркантом за бред, но дал понять, что и сам в курсе ситуации. А потому Беркант, содрогаясь от страха, все же послушался, кое-как доплелся до большого окна в гостиной и задернул шторы. Затем вернулся к входной двери и сказал отрывисто:

– Я все сделал. Можете заходить.

– Хорошо, – кивнул врач и шагнул в квартиру. – Если я не ошибаюсь, вы только что пережили сильный стресс. Я бы предложил вам укол успокоительного, прежде чем объясню, что меня к вам привело.

Только тут Беркант заметил, что в руке у Густавсона был небольшой кожаный саквояж, в котором, видимо, помещались какие-то медицинские инструменты. Он окинул нежданного гостя взглядом – человек, стоявший в его прихожей, был высок и подтянут, но явно немолод. Абсолютно белые волосы, сильное, волевое, но изборожденное морщинами лицо и удивительно живые, проницательные, яркие глаза под набрякшими веками. Беркант точно никогда не видел его раньше. Если это и был его тайный преследователь, то приходилось признать, что никакая жажда мести двигать им не могла, до сих пор они с Беркантом не пересекались. Либо…. Либо этот немецкий врач действительно пришел помочь ему.

– Колоть не дам! – отрывисто бросил Беркант и указал подбородком в глубь квартиры. – Проходите в гостиную.

– Если не хотите укола, выпейте воды, – посоветовал мужчина, входя в комнату и осматриваясь по сторонам.

Беркант взял бутылку минералки с кухонной стойки, но Густавсон поспешно выдернул ее у него из рук и помотал головой.

– Не советую, Беркант-бей. У меня есть основания полагать, что в любые жидкости, находящиеся в вашей квартире, могут быть подмешаны психотропные вещества. Вас в последнее время не мучили галлюцинации? А? Ну вот, видите. Позвольте, я предложу вам воду, которую принес с собой. – Он щелкнул замками чемоданчика и извлек на свет небольшую бутылку. – Можете проверить, крышка заводская, еще запаяна.

Беркант повертел в руках предложенную ему бутылку, потрогал пальцем крышку. Действительно, запаяна. Но как же? Почему этот немец думает, что вода из его квартиры отравлена. Хотя, если так… Если отравлены вода и вино… Все, в общем-то, складывается… Неужели он все-таки не безумен?

Он сам не понимал, какое из чувств, охвативших его при этой мысли, было сильнее: облегчение от того, что всем ужасам нашлось разумное объяснение, или паника от осознания, что его враг настолько могущественен и целеустремленен.

Отвернув крышку, он сделал несколько глотков из бутылки.

– Вот так, хорошо, – покивал Густавсон. – Теперь постарайтесь глубоко вдохнуть.

Все это отдавало абсурдом. К нему под утро явился неизвестный, заставляет его пить воду и учит делать дыхательные упражнения.

– Что вам нужно? – требовательно спросил Беркант, вглядываясь в лицо доктора.