Вдребезги

– Как я понял, мисс Савинов, с этого дня вы снова вступаете на пост руководителя «EL 77»? И все договоренности, достигнутые с вашей временной заместительницей, теперь ставятся под сомнение?

– Вы хотите спросить, собираюсь ли я подписывать с вами составленный по распоряжению Алины грабительский договор, практически полностью передающий «EL 77» под патронат «ЭсТиЭм»? – со смешком спросила София. – Разумеется, нет.

Ноздри американца дрогнули, и без того квадратный подбородок отяжелел.

– В таком случае, думаю, нам лучше будет уйти, – выплюнул он и поднялся из-за стола.

– Я вас не задерживаю, – бросила София.

– Оливер, – глухо пискнула Алина, в отчаянии глядя на поникшего Ковальски-младшего.

Тот замялся было у стола, попытался что-то сказать ей, но Дэррен насупил седые брови, и парень, струхнув, поспешил прочь из кабинета. Отец для надежности еще и подтолкнул его в спину и захлопнул за ними обоими дверь.

– Я думаю, что и остальные участники совещания могут нас покинуть, – обратилась София к собравшимся. – Мистер Кайя, я благодарю вас за проявленную преданность и огромную проделанную работу. Должна принести вам свои извинения: в тот вечер, когда вы пытались сообщить мне об обнаруженных вами фактах, я не выслушала вас, что спровоцировало череду негативных для компании и для меня лично происшествий. Это моя вина, и я прошу прощения.

Кайя даже порозовел от неожиданности – видимо, не представлял себе, что суровая мисс Савинов способна признавать свои ошибки.

София же, про себя решив, что обязательно придумает, чем поощрить сотрудника за проявленную верность, двинулась дальше:

– Попрошу всех к 13.00 быть готовыми к новому совещанию, на котором мы определим цели и задачи «EL 77» на ближайший год. А пока все свободны, кроме миссис Савинов.

– Ты мне не начальница, – прошипела Алина, пока сотрудники концерна поднимались со своих мест и направлялись к двери.

– Безусловно, – подтвердила София. – Однако я думаю, пока ты здесь, будет удобно покончить со всеми нашими вопросами одним махом. Потому что видеться с тобой снова я не имею ни малейшего желания.

– Какие еще вопросы у тебя остались? – Алина выдернула из сумочки кружевной платок и аккуратно, чтобы не размазалась тушь, промокнула повлажневшие глаза.

Должно быть, предательство Оливера – хоть и совершенное под давлением папаши, но все же откровенное предательство – сильно выбило ее из колеи, отметила про себя София. Неужели влюбилась в этого безмозглого смазливого мальчишку? Что ж, тем лучше. У нее сейчас любовная драма, значит, особо активно упираться она не станет, и все пройдет быстро.

– Ты много лет твердила, что ничего не понимаешь в бизнесе, – начала она, попутно кивая адвокатам, чтобы достали следующую порцию документов. – И, вероятно, считала, что очень ловко отыгрываешь роль. К сожалению, вынуждена констатировать, что ты действительно ничего не понимаешь в бизнесе. Потому что не озаботилась даже тем, чтобы изучить нюансы оставленного твоим покойным мужем и моим отцом завещания.

– О чем ты говоришь? – взвилась Алина. – Конечно же, я изучила это подлое завещание. По которому весь бизнес Савинова переходил тебе, как будто я – вообще пустое место. Как будто не прожила с этим полудурком пятнадцать лет, не терпела его идиотские выходки… Он не считался со мной при жизни, и по большому счету ему было абсолютно все равно, как я стану выживать после его смерти.

– Действительно, как бесчеловечно с его стороны было оставить тебе резиденции в Стамбуле, Лондоне и Москве и ежемесячный доход в размере пятидесяти тысяч евро, не считая отдельного счета на содержание недвижимости, – покачала головой София.

И снова отметила про себя, что раньше, наверное, еще помучила бы Алину, насладилась ее смятением, растерянностью и беспомощной злобой, поулыбалась ей издевательски-любезно, чтобы точнее и сокрушительнее оказался нанесенный впоследствии удар. Однако сейчас вся эта сцена казалась ей невыносимо скучной. Хотелось покончить с ней побыстрее и перейти к осуществлению других, более изощренных планов.

Алина со всей своей женской интуицией, вероятно, тоже почувствовала эту перемену. София видела по ее испуганно забегавшим глазам, по вцепившимся в край сумочки до побелевших костяшек пальцам, что вот теперь Алина по-настоящему испугалась. Вид у нее стал такой, словно она застыла, парализованная страхом, перед сильным и опасным хищником. Перед волком, который лишь от того, что добыча и так перед ним беззащитна, медлит, не спеша броситься вперед и разорвать ее на клочки.