Вдребезги

Так и я считала раньше, Борис! Я ошиблась… Знаешь, в какой-то мере я даже благодарна Берканту. Наверное, это прозвучит странно, но до тридцати пяти лет я все же была слегка инфантильна. Да, в моей душе не было страха. Но вместе с тем в ней жила неутомимая надежда, придававшая мне силы и бодрость, которыми я так самонадеянно гордилась. Надежда на то, что не все потеряно, что самое главное еще можно вернуть, спасти и хотя бы на миг почувствовать себя счастливой. Беркант отнял у меня эту надежду, я окончательно стала взрослой, и больше ничто уже не удерживает меня от того, чтобы испытать, что же чувствует палач, заносящий топор над головой жертвы.

Борис… Мне предстоит казнить того, кого я люблю, люблю бесконечно. Люблю до такой степени, что помиловать его стало невозможным для меня. Я никогда не смогу передать ту степень отчаяния, которая охватывает меня, когда я разрабатываю детали его казни. Мое тело до сих пор помнит его. Желает его и заранее скорбит о нем, и мой разум никак не может согласиться с тем, что он – такой как он есть – перестанет существовать.

Мне страшно осуществить задуманное, и, наверное, я до последнего надеюсь, что случится что-нибудь, что вынудит меня поменять свои планы. Но оно не случается…

И спокойный холодный голос в моей голове требует, чтобы Беркант умер. Ведь это был его выбор, его осознанный выбор. Он сам его сделал. Карл объяснил мне это. И теперь дело остается за малым – привести приговор в исполнение, дать ему то, чего он добивался.

Борис, поверь, нет существа несчастнее, чем палач, который все еще испытывает эмпатию к своей жертве и в полной мере ощущает ее боль и страх перед наказанием.

Мне ведь так и не удалось заставить себя не чувствовать ничего.

Правда, я не смогла простить Берканта, но и себя простить я тоже не смогла.

2

«Больная, издерганная тень самого себя, расскажи мне, кого же ты так боишься? А ты боишься, я знаю. Хоть и продолжаешь вопреки ужасу вести свои жалкие недостойные мужчины игры. Ты, как тать в ночи, крадешься домой, таща за собой очередную пьяненькую поклонницу, и шарахаешься от каждого звука, вздрагиваешь от любого шороха.

Ты спросишь меня, откуда я это знаю? Да ведь я совсем рядом, бриллиантовый мой! Я ближе, чем ты можешь себе представить. И уже никуда не исчезну. Мы теперь будем вместе всегда, несчастный мой стареющий мальчик!»

Беркант пробежал глазами очередное письмо от своего безумного адресата и, не отрывая взгляда от экрана ноутбука, нашарил на столе шкатулку с гашишем. Нужно было успокоиться, избавиться от отпечатавшихся в мозгу строчек.