Вечерний день

Поездка в такси дала ему некоторое время на размышление и анализ. Он довольно безуспешно пытался понять, что в его панике, а это была именно паника, преобладает и как ему выбираться из этого состояния.

С одной стороны, хотелось попросить водителя остановиться в случайном месте и зашвырнуть ларец со всем его содержимым куда-нибудь подальше. И то, что он теряет на этом и деньги, и потраченное время, нимало его не смущало. Никаких денег и никакого вре­мени было не жалко, чтобы спастись из той ситуации, в которую он попал из-за этой шка­тулки.

Но Владимир Павлович, с другой стороны, отлично понимал, что, возможно, именно таким поступком он и навлечет на себя гораздо большие неприятности, возможно, именно этого от него и ждут, к этому и подталкивают.

Сейчас, после прочтения документов из ларца, он начал многое понимать в событиях последних дней. Многое, но еще не все. Самым противным во всей этой ситуации было то, что он оказался в гуще событий, как выбраться из которых он не имел ни малейшего представления. И спросить совета было не у кого.

До тех пор, пока он никому не рассказал о содержимом шкатулки, есть еще надежда проскочить «тихой сапой», как-то стороной просочиться мимо. Но как только он обнародует его, катастрофа, как минимум его личная, а как максимум для всей страны или ее части, разверзнется очень быстро.

Он никогда не интересовался политикой и поэтому абсолютно не мог себе представить, какой эффект произведут эти документы, но имел достаточный жизненный опыт и способ­ность анализировать, чтобы понимать, что результат будет, и довольно существенный.

С другой стороны, если не опубликовать документы, то эффект должен быть не мень­ший, но просто другой. И то, что он не мог ни при каком раскладе предсказать результат того или другого своего действия, злило его. Если тебе поручили встретить делегацию ино­планетян, и от того, улыбаешься ты им или изображаешь мировую скорбь, зависит, погиб­нет планета или будет осыпана невероятными дарами, так и в его случае. Оставалось только выяснить, чего от тебя ждут, но это-то и было невозможно.

Хотя, по представлению Платонова, никаких даров не ожидается, будет катастрофа та или иная - улыбаешься ты или плачешь.

Он машинально носил пальто и куртки, развешивал их на вешалке, выдавал номерки и испуганно оглядывался по сторонам - не видит ли кто-нибудь, что с ним происходит и что у него с собой?

«Пальто, четыре шага, номерок. Куртка, четыре шага, номерок. Пальто, четыре шага, номерок, обернуться». Ларец стоял под стойкой, на которую клали одежду, чтобы он мог все время его видеть.

«Опять пальто, четыре шага, номерок. Куртка, четыре шага, номерок. Пальто, пять шагов, номерок. Просто вальс какой-то. Траурная музыка в ритме вальса.

Можно было бы позвонить другу Коле, Николаю Николаевичу, «депутату и председа­телю, заместителю и директору, главному эксперту и. прочая», но он просил позвонить до того, как ларец будет открыт - до, а не после».

Платонов замер на месте с чужим пальто в руках. А откуда они вообще знали, что там в ларце? Коля, неведомые убийцы, враги и друзья, которые подсовывали ему, Владимиру Павловичу, документы, Махмуд, постоянно отиравшийся вокруг?

Получается, все знали, что там внутри, все, кроме него. А тогда почему шкатулку не забрали, дали ему повозиться с ней, помогали открыть?

- Дедушка, номерок-то дадите? - услышал он детский голос.

«Пальто, пять шагов, номерок. Куртка, пять шагов, номерок. Пальто, пять шагов, номе­рок».

Этому может быть только одно объяснение - откуда-то было известно, что такой-то договор хранится в такой-то шкатулке. Пока она двести лет лежала у никому не известных Лериных отдельно от ключа, о ней все забыли. Где-то в документах значилась, но реально пропала.

«Пальто, пять шагов, номерок. Куртка, пять шагов, номерок. Пальто, пять шагов, номе­рок».

Потом он купил шкатулку, и она оказалась на виду. Кто-то, то ли Болтун, то ли Плющ, о ней где-то рассказал. Кто-то, зная о самом факте существования такого ларца, сопоставил факты и понял, что там внутри.

«Пальто, пять шагов, номерок. Куртка, шесть шагов, номерок. Пальто, шесть шагов, номерок.» И неожиданно вальс прервался, никого возле Платонова не оказалось. Прозве­нел третий звонок, побежали опоздавшие, но, по счастью, не к нему».

Владимир Павлович отбился от очередного приглашения почаевничать с коллегами, сел на стул, задвинул занавеску и, украдкой оглянувшись по сторонам, еще раз проделал все операции по открыванию шкатулки, потом достал содержимое: завернутые в вощеный пакет, сложенные пополам листы бумаги. Еще раз заглянул внутрь - нет ли там чего? Взвесил на руке документы - может, надеялся, что все исчезнет, как видение или кошмар?