Вечерний круг

Адрес Гришки он запомнил твёрдо. Этого тоже требовала его профессия, и зрительная память никогда ещё Игоря не подводила, ни в одном городе, куда заносили его беспокойные дела розыска.

Когда Игорь вышел наконец на нужную улицу, то сразу увидел вдали на скамейке Гришку. В старенькой, вытянутой на груди майке, в парусиновых, немыслимо мятых брюках и разбитых тапочках на босу ногу, Гришка безмятежно покуривал, жмурясь от солнечных лучей, падавших на него сквозь редкую крону деревьев.

Игорь вяло дополз до скамейки и уселся возле Гришки.

— Ну, — сказал Игорь лениво. — Надумал чего?

— А тебя… — Гришка вдруг загадочно умолк, и Игорю стоило усилий продолжать спокойно жмуриться на солнце и не посмотреть в сторону своего собеседника. — …Тебя Махно вспомнил, — закончил Гришка, торжествуя.

— Чего ж ему не вспомнить, раз я его помню, — пожал плечами Откаленко. Всё же ему стало немного не по себе.

— Слышь, Чёрный? А какая такая была тебе выгода через меня с ним торговать, а?

— Была да сплыла.

— А всё ж таки?

И в этой жестокой настырности Откаленко ощутил что-то новое, что-то не Гришкино, словно кто-то внушил её ему, кто-то ему велел повести так разговор.

Игорь лениво повернул голову, оценивающе-небрежно оглядел подавшегося к нему Гришку и презрительно процедил сквозь зубы:

— Катись лучше, бобик. Дёрнуло меня гавкать с тобой вчера.

— Ладно тебе! — уже всерьёз обиделся Гришка. — Ты на встречу-то пойдёшь или нет?

— Моё дело. Махно твой тоже не царь морской. У вас тут рыбка покрупнее ходит.

Откаленко решил не только показать Гришке, какая дистанция их разделяет, не только дать понять, что там Гришка просто мелочь, шелуха рядом с ним, Чёрным, что его дело шестерить, состоять на побегушках, но что и сам Махно тоже в его глазах не бог весть какая величина.

— До той рыбки тебе, Чёрный, без нас не добраться, понял? — обиженно сказал Гришка, отодвигаясь. — Не очень-то кидайся.

— А что?

— А то. Укусить могут.

— Это меня? — мрачно и удивлённо спросил Игорь.

— До хотя бы и тебя.

— Ну, топай, топай! — Игорь зло хохотнул. — Я гляжу, ты перегрелся, бобик.

— Ладно, — не вытерпел Гришка. — Махно тут, у меня сидит. Пойдёшь? — И он кивнул на свою калитку.

— А товар?

— Небось при нём.

— Пойдём, чего ж, — лениво согласился Откаленко.

— А комиссия будет?

— Будет, будет. Всё тебе, Гришенька, будет, чего на роду написано.

Они поднялись со скамейки и направились к калитке. Она отворилась с душераздирающим визгом, чертя нижним краем по песку.

Откаленко, не выдержав, усмехнулся.

— Даёт у тебя калитка, очумеешь.

— Сознательная. Никто нежданно не явится. Ты гляди, полкан мой выскочит.

И в самом деле из-за небольшого дома в глубине двора вылетела крупная дворняга, чёрная, лохматая, с квадратной мордой и обрубленным хвостом. Злобно рыча, она кинулась к незнакомому человеку. Игорь остановился и упёрся глазами в круглые, осатанелые от злости собачьи глаза. Пёс тоже остановился, яростное клокотанье усилилось, пасть приоткрылась, стали видны белые клыки.

Гришка собрался было дать какую-то команду, но Откаленко движением руки остановил его.

— Как звать-то? — спросил он, не отводя глаз от собаки.

— Марс.

— Ишь ты! — усмехнулся Игорь и вдруг грозно окликнул: — Марс!

Уши собаки приподнялись. Она словно удивилась.

— Ко мне! — снова приказал Игорь.

Собака, однако, не шелохнулась, но глаза раза три подряд недоуменно мигнули.

Игорь сделал твёрдый шаг вперёд и властно произнёс:

— На кого лаешь?

И собака, вывалив язык, воззрилась на него в полном недоумении, словно и в самом деле не понимая, на кого это она вдруг решилась лаять. Она даже села, Чтобы основательнее подумать над этим.

А Игорь уже уверенно подошёл к ней и спокойно потрепал её за ухом.

— Ну, ты даёшь, Чёрный! — восхищённо удивился Гришка. — Чтобы Марс так…

Они двинулись к домику, и за ними, неохотно поднявшись, потрусил Марс, явно смущённый всем происшедшим с ним.

Дверь в дом оказалась незапертой. Гришка только толкнул её и провёл Откаленко по темноватому коридорчику, затем они поднялись по узкой, скрипучей лестнице на маленькую площадку, куда выходило две двери. Открыв одну из них, Гришка кивком пригласил Откаленко за собой.

Небольшая, душная комната была залита солнцем. И в первый момент Игорь, невольно жмурясь, даже не заметил длинного, худощавого парня, развалившегося в старинном кресле с диковинной резьбой и потёртыми, рваными подлокотниками, невесть как оказавшемся в этой убогой, пыльной комнатёнке.

Парень оглядел Игоря и небрежно спросил Гришку:

— Этот, что ли?

— Ага. Этот, — охотно подтвердил Гришка.

— Ну, — обратился парень уже к Откаленко, — чего ты тут, гад, нюхаешь?

Впрочем, в голосе его не было злости.

— Что ж, Олежек, — насмешливо спросил Откаленко, — знакомых не признаёшь?

— Не-а, — с такой же точно насмешкой покрутил головой Ткачук.

— Та-ак, — протянул Откаленко, без приглашения садясь на какой-то стул прямо на середине комнаты и вытаскивая сигареты. — Значит, как пить, так знакомый, а как дела делать, так всё, ваших нет?

— Допустим. Дальше что? — всё с той же нахальной усмешкой ответил Ткачук.