Вечерний круг

— Та-ак… — снова задумчиво протянул Виталий. — И тут тоже кое-что сходится, как считаешь? Я считаю, сходится.

— Я тоже, — кивнул Филипенко. — Надо этого Гороха проверять. Ах, чёрт возьми! — горестно покачал он головой. — Ну, никак я к этому привыкнуть не могу. Никак! Хоть беги.

— К этому привыкнуть нельзя, — сухо заметил Виталий. — И бежать отсюда надо, если привыкнешь. А сам не убежишь, так гнать тебя надо.

— Привыкают и работают. Что, я таких не видел, думаешь?

— Так ведь плохо работают, равнодушно. А мы, Коля, с такими мерзостями дело имеем, с такими бедами, что без души тут можно больше вреда принести, чем пользы.

— Красиво говоришь, — усмехнулся Филипенко. — А ведь другим наплевать на всё. Что ты, не знаешь или только вид делаешь?

— Знаю. Только мне лично на это не наплевать.

— А что поделаешь? Да ладно, — перебил сам себя Филипенко и раздражённо махнул рукой. — Надо дальше работать, и всё. Душить гадов надо. Думаю вот про таких, как этот Горох, и, веришь, трясёт всего. Нервы ни к чёрту стали.

— Отдохни, Коля. А то так и сорваться можно. Беды не оберёшься.

— Ладно, — снова махнул рукой Филипенко. — Забудем этот глупый разговор. Давай лучше решать, как с Горохом поступим.

— У вас ещё версии по этому убийству есть?

— А как же!

— Отрабатывайте. Гороха предоставьте пока мне. Тут может один подход к нему появиться. Если что, сразу тебе дам знать. Договорились?

— Ладно, — кивнул Филипенко и деловито осведомился: — Помощь наша требуется?

Видно было, что он уже справился со своей минутной вспышкой и сейчас ему неловко даже вспоминать о ней.

— Помощи пока не надо, — сказал Виталий и поднялся. — Пойду, Николай. Бывай.

Они распрощались.

Виталий вышел из кабинета, прошёл по знакомому уже коридору, миновал комнату дежурного и, оглядевшись, вышел в парк. Торопливо свернув на ближайшем углу в одну из аллей, он пошёл медленной, ленивой походкой, направляясь кружным путём к выходу из парка.

Внезапно ему пришла в голову новая мысль. А что, если… Разве он не может себе этого позволить? Чего тут особенного? Ну, зашёл. Почему именно сюда? Приглянулось, был тут однажды. И вообще… магнитик тут есть один. Не ваше собачье дело знать кто. Хочу и сижу. А вот на самом деле надо бы там оглядеться. Место уж очень у них, как видно, популярное! Вечерний круг собирается там или рядом? Нет, скорей именно там. Неужели он, Виталий, не найдёт себе там союзника? Да быть такого не может. Словом, почему бы не попробовать?

Виталий всё так же лениво повернул в сторону от главного входа и вскоре очутился на набережной, и через несколько минут уже вошёл по широкому, устланному красной ковровой дорожкой трапу на палубу ресторана.

Двое пожилых швейцаров в мятой жёлто-зелёной униформе и такой же пожилой гардеробщик, не тронувшись с места, проводили посетителя критическими взглядами. На их лицах читалось ленивое пренебрежение.

Виталий прошёл в зал и устремился к дальнему угловому столику. Он был пуст. Вообще, в зале, по которому гулял лёгкий ветерок, было в этот час много свободных столиков, куда больше даже, чем занятых. «А что, если…» Виталий даже усмехнулся про себя от этой мысли.

Не дожидаясь, когда к нему подойдёт кто-либо из официантов, он, не торопясь, огибая пустые и занятые столики, прошёл в глубь зала и, снова оглядевшись, лениво расположился за угловым столиком. Через минуту к Виталию приблизился пожилой, сутулый официант с сизыми отвислыми щеками и еле заметным седым пробором на розовом черепе. Он был в светлом форменном пиджаке и чёрном галстуке.

— Молодой человек, столик занят, — строго сказал он и поставил на середину стола плексигласовую прозрачную дощечку с надписью «занято».

— А вы её вон туда поставьте, — небрежно указал на соседний столик Виталий.

— Это мне виднее, куда ставить, — ещё строже сказал официант. — Прошу.

— Эх, папаша! — укоризненно вздохнул Виталий, пряча в карман сигареты.

Он огляделся, как бы выбирая, куда ему пересесть, и увидел в глубине зала, возле буфета, трёх официантов помоложе, следивших за их разговором. Один из них, рыжий и строгий, смотрел явно осуждающе, а двое других ехидно посмеивались, причём это их ехидство, как показалось Виталию, относилось не к пожилому официанту, а к нему, Виталию, попавшему в такое неловкое положение. В этот момент рыжий официант понёс солонку на какой-то из свободных столиков, и Виталий, сунув в карман сигареты и спички, нехотя поднялся и пересел за тот самый столик. Рыжий мельком взглянул на него и, взяв с какого-то другого столика папку с меню, положил её перед Виталием.

— Вот так-то, браток, — насмешливо сказал он. — Не в свои сани не садись другой раз.

Виталий, проглядывая меню, спросил:

— И ты считаешь, так и надо, да?

— Мало чего я считаю. Людям заработать охота.

— А тебе не охота?

— Мне-то? Ясное дело, охота. Только я в холуи не гожусь.

— А тот, выходит, годится, старик-то?

— Ну, дядя Гриша тридцать лет по этому делу. Профессор. Большие деньги имеет.

— С постоянных клиентов небось?

— А то. Их столик. — Рыжий кивком указал на дальний угол зала. — Тузы.

— Давить таких надо.

— Ха, давить! Попробуй.