Вечная философия

Только долгим путем послушания и тяжкого труда художник может прийти к непринужденности, непосредственности и мастерству. Зная, что он никогда не сможет ничего создать сам по себе, так сказать, используя только верхние слои своего личного сознания, он покорно подчиняется воздействию "вдохновения", и зная, что материал, с которым он работает, обладает своей собственной природой, которую нельзя игнорировать или насиловать, он превращается в ее терпеливого слугу и, таким образом, обретает полную свободу выражения. Но жизнь – это тоже искусство, и человек, желающий стать хозяином жизни, должен следовать тем же путем, которым живописец, скульптор или любой другой художник приходят к совершенству в своей конкретной сфере.

Повар князя Прекрасномилостливого принялся разделывать тушу быка. Каждый взмах руки и наклон плеча, каждый шаг ноги и сгибания колена сопровождались треском отделяемой от кости кожи, стуком ножа. работа шла в четком ритме, точно танец "В тутовой роще" или "Цзин шоу".

– Ах, как прекрасно! Как совершенно твое мастерство! – воскликнул Прекрасномилостливый. Опустив нож, повар сказал:

– Я, ваш слуга, привержен пути (дао) более, чем своему мастерству! Когда я. ваш слуга, стал впервые разделывать быка, то видел лишь тушу, а через три года перестал замечать животное как единое целое. Теперь же я смотрю на него, а понимаю его разумом, не воспринимаю его органами чувств, а действую лишь разумом. Следуя за естественными волокнами, режу сочленения, прохожу в полости, никогда не рублю то, что слишком твердо, – центральные жилы и связки, а тем более – большие кости.

Хороший повар режет, а поэтому меняет нож раз в год. Посредственный повар рубит, а поэтому меняет нож раз в месяц. Ножу вашего слуги ныне девятнадцать лет, я разделал им много тысяч бычьих туш, а лезвие у него словно только что заострено на точильном камне. Между сочленениями есть щели. а острие ножа не имеет утолщения. Когда вводишь в щель тонкое лезвие, места, где погулять ножу, находятся с избытком. Поэтому и через девятнадцать лет его лезвие словно только что заострено на точильном камне.

Но, несмотря на это, каждый раз, подойдя к сложному сплетению, вижу, как трудно с ним справиться, страшусь и остерегаюсь, не отвожу глаз, веду нож медленно, едва шевеля. И вдруг так быстро заканчиваю разделку, точно рассыпаю ком земли. Подняв нож, я постаю, оглянусь по сторонам, пройдусь в нерешительности и, удовлетворенный, оботру нож и спрячу.

– Отлично! – воскликнул Прекрасномилостливый. – Услышав рассказ повара, я понял, как достичь долголетия.

Чжуан-цзы