Вечная принцесса

Утром он, нянча свою уязвленную мальчишескую гордость, не сказал ей ни слова. Сначала она унизила его в Бейнард-Касле, публично отказав в супружеских правах, а теперь сделала это с глазу на глаз. Ему казалось, что она заманила его в ловушку, выставила дураком, даже сейчас смеется над ним. Артур поднялся в угрюмом молчании и ушел. Во время мессы ни разу на нее не взглянул, а потом уехал охотиться на весь день. Вечером тоже не разговаривал. Смотрели представление, сидели рядом, и все молча. Так и прожили целую неделю в Оксфорде, хорошо если обменявшись за день десятком слов, не больше. С истовой серьезностью он дал себе страшную клятву, что в жизни больше с нею не заговорит. Он сделает ей ребенка, если сможет, и будет принижать ее всеми доступными ему способами, но никогда в жизни не обратится к ней напрямую, и никогда, никогда, никогда в жизни не станет спать в ее постели.

Когда же ранним утром пришел час выезжать в Ладлоу, небо затянуло тучами, сулившими скорый и обильный снегопад. Каталина, едва переступив порог колледжа, отпрянула под напором ледяного влажного воздуха. У носилок она помедлила. Словно узница, вдруг подумал Артур, которая не решается забраться в повозку, чтобы ехать к позорному столбу, а поделать ничего не может, ехать все равно надо.

— Что, очень сегодня холодно? — спросила она.

Он повернулся к ней с непримиримым видом:

— Привыкай! Ты не в Испании.

— Да уж вижу…

Она раздвинула занавеси паланкина. Внутри лежал ворох шалей, чтобы она укуталась, и подушки — положить на сиденье. Выглядело не очень удобно.

— Это что! Будет еще хуже, — жизнерадостно пообещал принц. — Похолодает, начнутся дожди, снегопады, гололед. За весь февраль выпадает в лучшем случае два солнечных дня, а так все время ледяные туманы, из-за которых день кажется ночью и все серым-серо…

Каталина подняла взор на мужа:

— Не могли бы мы остаться еще на день?

— Ты согласилась ехать, — ядовито напомнил он. — Я бы с радостью оставил тебя в Гринвиче.

— Я сделала так, как мне велели.

— Вот мы и здесь. Путешествуем, как велели.

— Но ты-то хотя бы можешь двигаться и не мерзнуть, — жалобно сказала она. — Нельзя ли и мне верхом?

— Миледи матушка короля сказала, нельзя.

Она скорчила рожицу, но смолчала.

— Впрочем, если хочешь, можешь остаться здесь, — отрывисто сказал он так, словно ему недосуг со всем этим разбираться.

— Нет, — вздохнула она, — конечно же нет. — Каталина забралась в паланкин и отдалась в руки служанок, которые укутали ее платками и одеялами.

Принц, кланяясь и улыбаясь горожанам, собравшимся по обочинам, чтобы приветствовать наследника, выехал из Оксфорда во главе обоза. Каталина же задернула занавески, спасаясь от холода и любопытных взоров, и народу не показалась.

Пообедать они остановились в замке, случившемся по пути, и Артур направился к входу в дом, даже не подойдя справиться, как она, помочь ей выбраться из носилок. Хозяйка замка, взволнованная приездом гостей, поспешила поздороваться с принцессой и, видя, что та еле держится на ногах, что лицо у нее белое до голубизны, а глаза покраснели, воскликнула:

— Ваше высочество, да вы здоровы ли?

— Я окоченела, — с самым несчастным видом сказала Каталина, — промерзла до самых костей. Никогда в жизни мне не было так холодно!

За обедом она почти не ела, и выпить вина ее уговорить не сумели. Выглядела же принцесса так, словно сейчас упадет от усталости, однако ж, едва все встали из-за стола, Артур приказал трогаться в путь, поскольку до ранних зимних сумерек требовалось преодолеть еще двадцать миль.

— Разве нельзя остаться? — шепотом, торопливо спросила Мария де Салинас.

— Нельзя, — коротко сказала принцесса и поднялась с места. Но когда растворили высокую дверь, ведущую во внутренний дворик замка, резкий порыв ветра занес внутрь стайку снежинок, и те закружились, заплясали вокруг отъезжающих, воскликнула, пошатнувшись: — Боже, дорогу заметет, мы заблудимся!

— Не заблудимся, я знаю дорогу, — отрезал принц и, выйдя во двор, решительно направился к своему коню.

Хозяйка замка послала слугу в кухню, чтобы тот сбегал за раскаленным камнем — положить его в носилки к ногам Каталины, сама усадила принцессу в паланкин, укутала одеялами и укрыла меховой полостью.

— Я уверена, ваше высочество, принцу не терпится поскорей показать вам свой замок Ладлоу, — сказала хозяйка, пытаясь представить ситуацию в наиболее выгодном свете.

— Замучить меня поскорей — вот что ему не терпится, — отозвалась Каталина, позаботившись, впрочем, произнести это по-испански.