Вечная Вдова

  - Альвен, это ты, - прохрипел Вельден, один из старейшин рода, Талем, взглянув на склонившегося над ним воина. На губах умирающего выступила кровавая пена. - Ты жив?

  - Что здесь произошло, - воин, забывшись, встряхнул старейшину, опасаясь, что тот испустит дух, не сказав главного. - Кто это сделал?

  - Я не знаю, - сконцентрировав взгляд на Альвене, произнес его родич, тяжело дыша и сбиваясь на кашель. - Магия... - прохрипел он. - Они обездвижили всех чарами, а затем вошли в поселок и убили. Зарезали, как сток на бойне! Они пришли с моря. Я смог добраться до меча и убил одного из чужаков, но остальные расправились со мной. Они думали, что я мертв. Как хорошо, то я дождался твоего возвращения, Альвен.

Вельден зашелся в приступе кашля, сплюнул кровью и умолк. Грудь его тяжело вздымалась, из зияющих ран шла кровь, черная кровь, признак близкой смерти.

  - Альвен, зажги огонь, - вновь заговорил спустя несколько мгновений старейшина. - Призови всех. Враги, те, кого мы ждали все эти века, все же разыскали нас. Они ушли в горы, но вскоре вернулись, и не с пустыми руками. Не медли, пока они еще близко. Зажги огонь, Альвен!

Вельден дернулся всем телом, словно пытаясь вырваться из рук Алвьена, вновь закашлялся и затих, теперь уже навсегда. Он успел сказать немногое, но ради этих слов смертельно раненый воин жил так долго, как, наверное, не смог бы пожить никто иной, получив такие раны.

Старейшина умер, но слова, сказанные им в последний миг, продолжали звучать в Глове воина. И Алвьен, вскочив, бросился туда, откуда доносился мерный рокот океана, к берегу, вернее, к самой высокой его точке. Здесь суша вздымалась холмом, почти отвесно обрывавшимся прямо в пенящиеся волны, упорно и неутомимо пытавшиеся подточить земную твердь с самого сотворения мира. Отсюда, с этой вершины, был виден океан на много лиг, и воин, напрягая зрение сумел различить на горизонте серое пятнышко удаляющегося паруса. Убийцы, исполнив свой жуткий замысел, спешили убраться от берегов Скельде. И тогда воин разжег факел и запалил сигнальный огонь.

Давно уже никто не помнил, что именно заставило народ скельдов обосноваться на самом краю изведанных земель, что привело их на эти клочки суши, омываемые со всех сторон могучим океаном. Но передавалось из поколения в поколение предупреждение о том, что в любой миг могли явиться враги, от которых будто бы и бежали некогда на край света предки островитян, покинув континент.

Никто уже не знал, откуда точно эти враги должны придти, и отчего они жаждут смерти маленького племени. Но всегда островитяне с опаской смотрели на ту черту, где серый океан сливался с серым небом, каждый миг ожидая, что там вырастут мачты кораблей, на всех парусах идущих к неприветливым берегам Скельде, и уже много веков подряд на выдававшихся дальше всего в море концах острова возвышались сигнальные башни, с которых всякий миг можно было подать тревожный знак. И вот этот знак был подан.

Дымный столб, хорошо различимый из любой части острова, взвился в небо, как всегда в эту пору, затянутое низкими свинцово-серыми облаками. Альвен, устало взглянув на дело рук своих, привалился к сигнальной вышке, опустив голову на грудь. Теперь оставалось только ждать, надеясь, что еще остался кто-то живой на острове, тот, кто заметит дым и явится сюда, поняв, что он означает.

Ждать пришлось недолго, и вскоре со стороны гор в мертвое селение вошла дюжина воинов. Три рода скельдов, поровну разделившие между собой все земли, не являлись друг другу в гости без приглашения или без веской причины, но ныне, увидев вознесшийся к серой пелене облаков дымный столб, следовало забыть об этом, и соплеменники Альвена, почувствовав опасность, спешили, как только могли. Еще не ведая, что их ждет, все они явились в полном вооружении, в кольчугах, с тугими боевыми луками и клинками. И, точно так же, как сам Альвен прежде, оцепенели от ужаса, едва оказавшись в селении.

  - Что здесь случилось, - увидев понуро бредущего к гостям Альвена, воины, невольно крепче сжимавшие оружие, кинулись к нему. Они тяжело дышали, ибо спешили, как только могли, увидев призыв о помощи, и бегать по горам, облачившись в весившую не менее полпуда кольчугу и увешавшись разным смертоносным железом, не так уж легко. - Во имя усопших предков, кто мог сотворить это?

Альвен коротко поклонился пришельцам. На зов явились старейшины двух из трех родов скельдов, взяв с собой лучших воинов. Старейшины, которых в каждом роду всегда было трое, на самом деле не обязательно являлись и впрямь самыми старыми среди родичей, скорее, обычно случалось как раз иначе. Те, кто волею своих родичей были поставлены во главе малочисленных кланов, прежде всего, считались наиболее искусными воинами, отличавшимися, однако, не только боевым мастерством, но также мудростью. Старейшин выбирал весь род, и звание это не давало тем, кто носил его, никаких привилегий, облекая при этом грузом ответственности не только за самих себя, но и за несколько десятков соплеменников.