Вечность в тебе

Мои мысли разбегаются. Они разлетаются в моей голове, как щепки. Обрывки разговоров, голос Кристофера, мои ответы.

– Если я когда-нибудь умру…

– Не говори, что ты когда-нибудь умрешь, – не даю я ему договорить.

– Но ведь когда-то это случится, и когда я…

– Кристофер, прекрати.

– Тогда я свяжусь с тобой из потустороннего мира.

– Из потустороннего мира? И как?

– Ты меня знаешь. Я найду способ.

Я пересекаю коридор. Словно на дистанционном управлении. Перед его дверью останавливаюсь, затем поворачиваю ручку и вхожу в комнату. Теперь я могу это сделать. Несколько минут назад это было невозможно.

Его запаха здесь больше нет. Я не была в этой комнате уже несколько недель. Последний раз – именно в тот день, когда он покончил с собой. Я стояла в дверном проеме и прощалась с ним. И еще не знала, что он задумал. Интересно, должна ли я была понять?

Я делаю глубокий вдох. Полтора месяца назад эта комната еще пахла моим братом. Это был чистый, теплый аромат, основанный на каких-то составляющих, производимых его организмом. Теперь он ничего не производит. Никогда не понимала, почему все люди пахнут по-разному. Как отпечатки пальцев, только ощутимые обонянием. Все здесь принадлежало Кристоферу, но ничто из этого не смогло удержать его запах. Ни постельное белье, ни занавески, ни одежда. Мой брат приятно пах. Гелем для душа или дезодорантом, а иногда и парфюмом. Теперь тут пахнет чем-то затхлым и старым. Даже не стиральным порошком. Как будто от него совсем ничего не осталось.

Думаю, этого я и боялась больше всего. Что все, связанное с ним, исчезнет. Сначала он сам, потом его запах, потом – смех. Меня пробирает дрожь. Ладони, руки, колени – все дрожит. Если бы я сейчас заговорила, мой голос тоже бы дрожал. Я, как вкопанная, стою посреди комнаты. Комнаты, которая не принадлежит больше никому и больше никем не пахнет. Комнаты, в которой прошла большая часть моего детства. Я стою и плачу. Молча.

Кристофер написал мне из могилы. Я слышу его голос у себя в голове. Снова слышу, как он говорит: «Ты меня знаешь. Я найду способ». Он сделал это. Так было всегда. Возможно, однажды я не вспомню его лица. Возможно, время постепенно сотрет его из моей головы. И, возможно, на его место придет невнятное, постоянно давящее своей тяжестью чувство. Но сейчас этого нет. Пока нет. Сейчас мой брат снова рядом со мной.

Я вижу его темно-голубые глаза, светло-русые волосы и такую широкую ухмылку, что на его щеках появляются две продолговатые ямочки. И это вызывает у меня улыбку. Сквозь слезы чувствую, что мои руки холодны как лед. Я не могу иначе. Так было всегда. Когда он вот так ухмылялся, я не могла не улыбнуться в ответ. Даже когда злилась на него. Такова была естественная реакция моего тела.

Мое сердце бьется быстро и сильно. Так, словно работает за нас обоих. Я подхожу к его шкафу, открываю правую дверцу и опускаюсь на корточки. Нижняя панель не закреплена. Ее можно вынуть. Под ней чуть меньше пятнадцати сантиметров пространства. Пятнадцать сантиметров для того, чего никто не должен видеть. Маленький скрытый мирок, о котором никто не знает. Кристофер любил прятать там свои лекарства, когда снова тайком бросал их. И деньги. И некоторые личные вещи. Он был одержим мыслью, что наша мать тайно обыскивает его комнату, когда его нет дома. Чего, впрочем, она никогда не делала. Иногда я удивляюсь, почему он показал мне свой тайник. Он не давал никаких подробных объяснений, но хотел, чтобы я знала. Помню, как он мне подмигнул: «Это останется нашим секретом, Лиз». Мой брат любил секреты. И красивые слова. И цифры. И шариковые ручки. И искусство. И многое другое, чего я никогда не понимала.

Я хватаюсь за незакрепленную панель, а затем осторожно вынимаю ее и кладу рядом с собой. Немного наклоняюсь вперед и в тусклом свете вижу плоскую картонную коробку. Она идеально вписывается в полое основание. Места по краям как раз достаточно для моих пальцев. Кристофер, должно быть, сделал ее сам. Поверхность шероховатая и рифленая. Из серого матового картона. На крышке приклеен конверт, на лицевой стороне которого написано только одно слово: «Лиз».

Мой брат не забыл меня. Он любил меня. При этой мысли я начинаю рыдать.

Джейкоб

Эвелин ушла. Но я все равно не могу уснуть. Лежу на кровати с закрытыми глазами и слушаю «Little Rain» группы The Rolling Stones. Отличная песня. Музыке удается то, что Эвелин тщетно пытается сделать вот уже несколько месяцев: она трогает меня. Проникает в меня. Слой за слоем.