Вечный бой

Шатров, наблюдая за собой, как за посторонним, вдруг в полной растерянности увидел, что покорно встает и идет за товарищами. Не хватило решимости отказаться. Не хотелось терять приятельские отношения. Не хватило чего-то очень нужного, что позволило бы решительно сказать "мушкетерам": "Нет, я не пойду. Не пойду с вами не только сегодня, а вообще отхожу от вас навсегда".

Алексей искал в себе силы, чтобы сказать это, все существо его лихорадочно металось в поисках твердой опоры... но опоры этой в себе он так и не нашел. Как часто бывает у молодых людей, какая-то стыдливость мешала сделать решающий шаг. Не хотелось оставить о себе плохое мнение, пусть даже у людей нежелательных. Чего доброго, могут посчитать трусом. Молодость горда, она ревниво оберегает свое достоинство!

В следующий вечер после занятий Шатров спрятался в ротной каптерке. Он предупредил дневального:

- Если меня будут спрашивать, скажите, ушел домой.

Алексей слышал, как приходили за ним "мушкетеры". Не поверив дневальному, они, громко хлопая дверями, искали его во всех комнатах. Подходили и к двери каптерки, подергали.

- Ключ у старшины, - соврал дневальный.

Друзья удалились.

Шатров выбрался из укрытия, его встретил улыбающийся солдат, доверительно сообщил:

- Ушли.

Лейтенант обошел расположение роты. Еще в училище, будучи рядовым, он любил эти недолгие часы солдатского отдыха, называемые "личным временем". В казарме стояла уютная тишина. В курилке слышалась беседа. В ленинской комнате шелестели газеты, лоб ко лбу сидели строгие шахматисты. В спальной комнате несколько человек, каждый у своей тумбочки, писали письма - эти были сейчас мыслями далеко.

Грустные думы охватили Алексея. Живут люди спокойной деловой жизнью, а ему приходится мучиться, переживать, искать. А чего искать? Все прозрачно ясно: вот жизнь, к которой он стремился, служба, хорошие трудяги солдаты, строгий деловой порядок. Нужно только бросить кривую дорожку, по которой шел с компанией Берга. "И нечего откладывать - пошлю их к черту, займусь работой, никуда больше не пойду с ними".

Алексей вошел в ротную канцелярию. Комнатка была маленькая; огромная лампочка без абажура переполняла ее светом, все предметы были яркие, четкие, как на картине художника, не успевшего наложить тени.

Давно Шатров не испытывал такого тихого удовлетворения. Он проработал до поздней ночи. Написал подробный конспект, подчеркнул каждый учебный вопрос цветными карандашами, главное выделил красным, составил расчет времени, продумал весь ход предстоящего занятия.

Уж давно был отбой. Все спали. Но Алексею не хотелось прерывать приятное ощущение деловой занятости.

Предстояли занятия по огневой подготовке - оставалось подготовить материальное обеспечение. Лейтенант вышел к дежурному:

- Где у вас прицельные станки и командирские ящики?

- В роте нет. Помнится, их куда-то сдали. На склад, кажется.

- Не может быть, они постоянно нужны для занятий. Старшина спит?

- Спит.

- Давайте поищем сами.

Комната для оружия после яркой канцелярии казалась плохо освещенной. От пирамид приятно пахло смазкой. Ровными рядами стояли одинаковые автоматы. Командирских ящиков и прицельных станков не было.

- Может быть, в каптерке?

- Точно вам говорю, товарищ лейтенант, на склад их таскали месяца три назад.

- Ладно, завтра разыщем.

На следующий день, после утреннего построения, Шатров спросил капитана Зайнуллина, где взять ящики, но капитан увидел приближающегося командира полка, махнул рукой:

- Потом.

- Мне занятия проводить...

Капитана возмутила непонятливость лейтенанта.

- Да уводите скорее взвод. Неужели не понимаете, время начинать занятия. Сейчас и мне и вам достанется.

Зайнуллин побежал навстречу полковнику с рапортом. Шатров после команды "Вольно" поспешил увести взвод в поле.

К занятиям он приступил с некоторым смущением, его стесняло отсутствие нужных приборов. Он старался подыскать самые доходчивые слова и приемы, чтобы научить солдат тому, что наметил в конспекте. Будь эти приспособления, все воспринималось бы в десять раз легче.

Перед концом первого часа занятий к взводу Шатрова подкатила легковая машина, из нее вышли командир полка и подполковник Ячменев.

7

Кандыбин спал, не укрываясь. На стуле, рядом с кроватью, стоял вентилятор "подхалим" и, мягко урча, гнал теплый ветер.

Окна были распахнуты, но сквозняка не ощущалось. Нагретый за день воздух стоял неподвижно. Было еще темно, только на востоке начинало сереть.

Зазвонил телефон. Полковник сел на кровати. Протянул руку. Рука безошибочно нашла в темноте трубку. Первая мысль: "ЧП!"

Если звонят командиру полка ночью, значит, случилось что-то необыкновенное. Или возникло такое затруднение, которое никто из офицеров штаба, заместителей и все они вместе разрешить не смогли. Хотя ночной звонок в жизни командира полка не исключение, все равно каждый раз он заставлял Кандыбина вздрагивать и поднимать трубку с ожиданием неприятности.

- Слушаю, - сказал Кандыбин хриплым после сна голосом.

- Товарищ полковник, беспокоит Торопов, завтрак срывается, - сказал в трубке голос заместителя по тылу.

Опять воды нет?

- Так точно...