Вечный человек

Если раньше можно было говорить о космическом сознании отдельных выдающихся людей, то не будет ли завтра реальностью космическое сознание человечества? Об этом я тоже уже однажды писал — в философской повести «Четвертый лист пергамента». После издания повести я получил немало писем — читатели делились со мной мыслями о человеке, мире, бессмертии, сам пафос их раздумий убеждал: настанет день, когда космическое сознание перестанет быть радостным уделом гениев и избранных.

(Мне лично никогда не импонировала «аристократическая тоска» по гениям и великим людям, но я тоскую часто по гениальному человечеству, имея в виду, разумеется, не однообразие личностей при утомительно одинаковой высоте развития, не величавую, но монотонную красоту корабельной рощи, а созвездия, со-звез-дия

, миллионы разных по величине и яркости солнц. Несмелое и тусклое подобие этих созвездий я попытался дать в моем повествовании. Не станут ли при новой структуре человеческого сознания возможными новые, кажущиеся сегодня фантастическими состояния мира.)

Это повествование завершает собой художественно-философскую трилогию для молодежи[7]

о духовном мире человека. Мне хотелось углубить в читателях веру в себя и любовь к жизни, помочь им лучше понять эпоху, ощутить великое будущее человечества и радость от сознания, что это будущее рождается сегодня при их участии. Но и читатели помогли мне — я рад, что их письма-размышления вошли в книгу о вечном человеке и, полагаю, украсили ее. Именно они явственно очертили ведущую тему заключительного повествования: ЖИЗНЬ КАК ТВОРЧЕСТВО — творчество, доступное любому человеку, потому что людей бездарных — без дара — не бывает; но часты, к сожалению, люди, не увидевшие или не понявшие отпущенных им даров. И если моя книга поможет кому-то понять, что он не бездарен, вернет надежду, откроет путь, моя писательская миссия будет выполнена.

Ряд дорогих мне мыслей не удалось сейчас выразить. Вероятно, они не созрели. Ничего, полежат, полежат, как зеленые яблоки на солнце, может быть, пожелтеют, тогда я их выскажу: лет через десять или через… сто. Видя вечного человека в любом из вас, я могу увидеть его и в себе самом — с надеждой, что вернусь в XXI или XXIV столетия и допишу мое повествование.

Возможно, это будет одна-единственная строка, но она победоносно докажет: история человека — самая удивительная и великая история в мироздании. Я начал эту книгу рассказом о долгих поисках первой строки, кончаю ее ожиданием последней — верю, в ней будет явственно ощутима ЮНОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.