Вечный колокол

- Младик? - услышал он голос Даны и тут же почувствовал ее прикосновение к волосам.

Глаза открывать не хотелось - даже на то, чтобы поднять веки, не осталось сил. Но это была Дана, и перед ней Млад не мог показаться слабым и беспомощным. Ему вдруг стало неловко из-за связанных за спиной рук. Он поднял голову и хотел встать, но Дана присела на корточки за его спиной и начала возиться с кожаным ремешком, стягивавшим его запястья.

- Руки отморозил, - проворчала она, нагибаясь еще ниже и хватая узел зубами, - и без шапки…

- Я… я сам…

- Что «ты сам»? - засмеялась она. - Руки себе развяжешь? Сиди! Чудушко…

Узел ослаб, и скоро Млад уже тер затекшие запястья негнувшимися пальцами.

- Ты идти-то можешь? - спросила Дана, накрывая теплыми руками его уши.

- Могу, - Млад схватился рукой за перила, но замерзшие, распухшие пальцы соскользнули, и от напряжения внутри все затряслось и разъехалось.

- Давай-ка я тебе помогу, герой… - Дана закинула его руку себе на плечо, - а то ты совсем замерзнешь.

Млад не чувствовал холода, - наверное, и вправду начал замерзать. И только поднявшись на дрожавшие ноги, вдруг подумал: а где же Ширяй? У него ведь тоже связаны руки! Млад оглянулся по сторонам, но шаманенка нигде не заметил.

- О твоем подвиге кощуны сложат песню, - Дана обхватила его за пояс, не давая осесть на землю.

- Ты опять шутишь? - Млад не хотел опираться на нее всей тяжестью, но подгибались колени, и земля уходила из-под ног.

- Почему я обязательно должна шутить? Ну ты хотя бы ноги переставляй!

- Да, я стараюсь, - Млад улыбнулся.

- И ты еще удивляешься тому, что студенты тебя боготворят? Если ты вкладываешь в лекции хотя бы сотую долю своей силы, они должны испытывать священный трепет! Я сама едва не кинулась тушить огонь вместе со всеми!

- Я не смог выйти из этого по своей воле… Мой дед вздул бы меня за это. Это напрасная трата сил.

- Ты поэтому не можешь идти? - спросила Дана, и Младу послышалась нежность в ее голосе.

- Так бывает всегда. Мне надо настойки глотнуть, и все пройдет. Если бы не гадание в Городище, я бы не так устал. Так часто нельзя, нужно время на восстановление.

- Сейчас дойдем до тебя, ты глотнешь своей настойки, и я уложу тебя спать, хорошо?

Дана умывала Младу лицо. Драка со студентами не прошла даром: кроме ссадин и синяков, в тепле у него пошла кровь носом. Прикосновения ее пальцев - нежные и осторожные - Млад находил необыкновенно приятными. Он перестал испытывать неловкость, настолько хорошо ему было в ее руках. И усталость сменилась расслабленностью и успокоением.

Дана разогрела мед, и это оказалось как нельзя кстати: Ширяй вернулся без шапки, промерзший до костей и весь в снегу.

- Ушел он от меня… - выдохнул шаманенок с порога.

- Кто? - не понял Млад.

- Кто-кто! Градята!

Млад сидел на лавке запрокинув голову, с подушкой под спиной, а Дана суетилась вокруг него с мокрым полотенцем в руках.

- Градята - это ваш верховод? - спросил Млад, скосив глаза на Ширяя.

- Да, - буркнул тот, снимая обледеневший полушубок.

- Откуда он взялся?

- Я не знаю… Он давно приходит. Я думал, он в Сычёвке живет, хотел узнать, у кого, - Ширяй повесил полушубок на гвоздь и скинул валенки, зябко поводя плечами, - а он через лес ушел, по тропинке…

Дана покачала головой, положила мокрое полотенце Младу на переносицу и подошла к двери: встряхнуть полушубок Ширяя. Млад вспомнил, что так делала его мама, когда он в детстве возвращался домой весь в снегу.

- В темноте я его быстро потерял, - продолжил Ширяй, - не увидел, где он сошел с тропинки… А может, он на Волхов вышел сразу. А может, и затаился где.

- Погоди, - сообразил Млад, опустив запрокинутую голову, - ты что, ходил за ним по лесу? Следил за ним?

- Ну да, - Ширяй сел за стол и придвинул руки к горячему чугунку с медом, как к печке.

- Младик, голову подними, - строго сказала Дана, - сейчас я снег приложу.

- Знаешь, мне показалось, что этот человек опасен… - Млад испугался, представив себе жесткое лицо незнакомца и семнадцатилетнего юнца, вздумавшего за ним следить. - Зачем тебе это понадобилось?

- Ну… Я захотел понять, кто он на самом деле.

- Лучше бы ты захотел это понять вчера. А еще лучше - неделю назад, - проворчал Млад.

Дана вернулась с крыльца, зачерпнув пригоршню снега, и сказала Ширяю, прикладывая смятую ледышку Младу к переносице:

- Стыдно должно быть.

- Млад Мстиславич уже дал мне в зубы, - Ширяй налил себе меду и раскрыл книгу.

- Мало дал, - покачала головой Дана.

Ширяй посмотрел на нее недовольно, словно надеялся, что она поскорей уйдет, уткнулся в книгу, но не выдержал и спросил:

- Млад Мстиславич, а я, когда научусь сам шаманить, так смогу, как ты?

Млад пожал плечами: он на самом деле не очень хорошо понял, что с ним произошло и как у него это получилось.

- Во всяком случае, ты мне очень помог.

- Да ну? - Ширяй приоткрыл рот.

- Конечно. Твои слова посеяли первые сомнения. И у меня появилось время подумать.