Вечный кролик

– Убийство может быть совершено лишь одним человеком по отношению к другому человеку. Нам известно, что мистер Ллисъ имел двойной таксономический статус, из-за чего в рамках данного дела он считается человеком, и я бы хотел оспорить эту презумпцию. Поскольку он находился в доме Кроликов с целью их убийства, из этого следует, что в вечер его гибели мистера Ллисъа нужно считать лисом, ведь, если он им не был, то, по закону, он не имел права убивать кроликов, равно как и человек не имеет права убивать очеловеченных кроликов. Закон предоставляет нам эту защиту.

Он выдержал паузу.

– В таком случае раз жертва по закону была лисом, значит, мой подзащитный всего лишь человек, застреливший лиса, что разрешено законом 1854 года «Об уничтожении вредителей в сельской местности».

Представитель обвинения снова встал.

– Мы согласны с тем, что, с точки зрения закона, для убийства кроликов мистер Ллисъ должен был считаться лисом, а для того, чтобы признаваться жертвой убийства, человеком. Но мы утверждаем, что в момент убийства мистер Ллисъ был человеком, поскольку он еще не совершил никаких деяний, из-за которых мог бы считаться лисом в глазах закона.

Однако Лэнс еще не закончил.

– Вопрос заключается не в желании – причем произвольном – моего уважаемого коллеги признать лиса человеком или лисом. Вопрос в намерении. Если мистер Ллисъ вошел в дом семейства Кроликов с единственной целью вселить в них ужас и убить, то его необходимо считать лисом, а в таком случае его убийство не может считаться преступлением.

– Формально адвокат защиты прав, – сказал представитель обвинения, – но поскольку мы не знаем, какие намерения были у мистера Ллисъа, когда он вошел в дом Кроликов, невозможно доказать, что он находился там, чтобы их убить. Возможно, он хотел допросить Кроликов или сделать предупреждение. Или просто попросить стакан воды.

– Лис не заходит в дом кролика по иной причине, – сказал Лэнс, – однако я согласен с тем, что узнать его помыслы невозможно. Но согласно ли обвинение с тем, что намерения жертвы непосредственно влияют на его таксономический статус?

– Мы согласны, ваша честь, – сказал прокурор.

– Хорошо, – сказал Лэнс. – Тогда на основании этого я хотел бы заявить, что и намерения лица, совершившего преступление, также влияют на таксономический статус жертвы. Я утверждаю, что мистер Нокс находился в том доме, чтобы поохотиться на лисиц, и, согласно заявлениям стороны обвинения, мистер Ллисъ должен быть таксономически классифицирован как лис, и, следовательно, его убийство человеком не наказуемо законом.

Слова Лэнса, похоже, скорее позабавили, а не разозлили сторону обвинения.

– Неужели сторона защиты, – высокомерно начал прокурор, – действительно хочет убедить суд в том, что их подзащитный собирался поохотиться на лисиц? Мне вряд ли нужно напоминать защите, что суд опирается не на домыслы и фантазии, а на твердые доказательства. Обвиняемый в своем признании никак не упоминает лисью охоту, и принять такую аргументацию можно лишь с очень большой натяжкой. На фотографиях, представленных в качестве доказательств, рядом с обвиняемым нет ни своры собак, ни коня, ни охотничьего рога, да и одет он не для охоты.

В зале суда раздались смешки, но кролики, сидевшие на местах для публики и ловившие каждое слово Лэнса, не издали ни звука.

– Ах да, – сказал Лэнс, – то признание, которое я упоминал раньше. Мистер Нокс боялся покушения на свою жизнь со стороны группы сторонников превосходства гоминидов «Две ноги – хорошо». Широко известно, что они ненавидят кроликов и недолюбливают всех, кто убивает лисов. Также, несмотря на все, что вы читали в СМИ, существуют веские косвенные улики, указывающие на то, что именно они сожгли дотла дом Кроликов, подожгли дом мистера Нокса и убили семейство Кроликов в их собственном доме. Более того, они угрожали мистеру Ноксу наказанием, которому, как известно, обычно подвергают людей, вставших на сторону кроликов: им отрезают большие пальцы, чаще всего болторезом. Эта угроза, как суд может наглядно убедиться, была приведена в исполнение, несмотря на то, что мистер Нокс согласился во всем признаться. Таким образом, его признание не заслуживает доверия и должно считаться недействительным.

Последовала короткая пауза. Кто-то вошел в заднюю дверь зала суда, вышел вперед и передал записку младшему из прокуроров. Он прочел записку, после чего встал.

– Если суд не возражает, – сказал прокурор, – я только что получил шокирующие сведения, имеющие отношение к сегодняшнему заседанию. Представитель защиты, мистер Лэнс де Ежевичный, не обладает профессиональной квалификацией, позволяющей ему представлять людей в суде. Таким образом, он совершил мошенничество, дав заведомо ложные сведения о себе, и должен немедленно покинуть зал суда и ожидать заведения уголовного дела.

Я видел, что, когда Лэнс только начал говорить, младший прокурор стал строчить под столом сообщения, и понял, что происходит. Лэнс не просто так притворялся некомпетентным дурачком.