Вечный путь (СИ)

— Ничего, Надин... — Линн проглотила стон. — Иди в казарму. Смешишь Грей на насесте. И пусть Ламберт загрузит в приемник пулеметные ленты.

— Капитан… — Надин переминалась с ноги на ногу. Ее обкусанные ногти без конца почесывали руки в разных местах, еще больше размазывая чужую кровь, — я не хочу... не хочу, как Тина. Ну... вы меня понимаете? Это все так ужасно!

— Шагом марш, Галлинс!

— Она была права! Отобьемся? Хрен там! Мы все здесь погибнем!

— Ага, сдохнем как крысы в мышеловке. А теперь вали отсюда!

Надин попятилась в дверь, едва не налетев на Робинс.

Линн побрызгала на рану митрантом, рванула обертку индивидуального перевязочного пакета, приложила к ране бактерицидный тампон с пленкой из нитрата серебра. Так бинты не прилипнут к ране, к тому же серебро — хороший антисептик. Затем ввела себе раствор адреналина, стимулятор и двойную дозу анальгетика. При исполнении этих нехитрых операций, Линн едва не потеряла сознание. По щекам сочились слезы, но она держалась. Коктейль из противошоковых, обезболивающих и тонизирующих препаратов поможет на какое-то время забыть о ране. Митрант остановит кровотечение и запустит процесс регенерации тканей. Но новый палец у нее не вырастет.

Линн прошла в дальний конец пакгауза к водяному насосу. Она дернула за рычаг, вывернув переключатель до упора. Хорошо если Сильвия успела починить насос. Инструменты все еще лежали на картонке вместе с гайками и болтами.

«Прощальный подарок? Благодарю за службу, капрал. Покойся с миром».

Тень Сильвии постепенно рассеивалась, на этот раз окончательно.

Мотор лязгнул, завелся и застучал, вытягивая драгоценную влагу из грунтовой тьмы под пустыней. Удивительно, как глубоко приходится бурить в этом месте. У самого берега водяные жилы подступают к самой поверхности, но они грязные и не годятся даже для туалета — известь забивает трубы и фильтры.

Из крана брызнула тоненькая, но мощная струя обжигающе-холодной воды. Когда небольшой овальный бассейн из нержавеющей стали заполнился до краев, насос автоматически отключился с сухим щелчком. Потянув за другой рычаг, можно было слить содержимое бассейна в систему рециркуляции.

Линн легла на живот возле края ванны и опустила голову в воду. Она долго пила, захлебывалась, кашляла, отплевывалась и снова пила. Потом вымыла лицо и волосы. Вода промочила майку, стекала по груди, по животу, по бедрам, просачивалась в промежность. Линн свесила волосы на бок, выжала их и отбросила за спину. Она никогда не стриглась кротко, хотя длинная шевелюра причиняла дополнительные неудобства, а иногда просто мешала. Боль утихла после укола, но Линн чувствовала отстреленный палец, как продолжение своей руки, и это сводило ее с ума...

— Где я нахожусь?

На миг Линн показалось, что ее снова навестил Жар. Бывший любовник явился к ней из мира духов, чтобы поддержать, сообщить нечто глубокомысленное… или трахнуть ее напоследок. Но это оказался всего лишь раненый тафу. Он пришел в себя и воспользовался аптечкой, чтобы обработать предплечье.

— Проверю, как там дела в казарме и отправлю кого-нибудь на караул, — вполголоса пробормотала Робинс. — Мне что-то нехорошо, капитан.

Она бросила окурок на пол и обежала помещение цепким взглядом.

— Осторожнее с ним. По-моему, вы не вполне представляете себе, насколько эти существа могут быть опасны.

— Ошибаешься, сержант. Я все понимаю.

— Если бы это было так, вы бы не остались с ним наедине. Вы бы вообще не позволили ему жить.

Робинс проскользнула в дверь и захлопнула ее подчеркнуто, со злостью.

«Ей не повезло за Чертой» — Измученный разум охотно соскользнул в прошлое как по ледяной горке. Впервые Линн задумалась о своих приключениях в Резервации с отстраненным спокойствием, будто все это происходило с кем-то другим.

Соплеменники Жара называли себя «иноходцами», выращивали кукурузу и разводили домашний скот. Лошади, собаки, козы, свиньи и другие виды животных, а также длинный перечень садовых растений и сельскохозяйственных культур попали на эту планету с полулегендарной Prima Terra. Семена, рассаду и замороженные эмбрионы перевозили сюда на огромных межзвездных лайнерах-ковчегах во время массовой колонизации. Местные продукты плохо усваивались человеческим организмом — не хватало каких-то важных ферментов — а без любимых питомцев люди чувствовали себя потерянными во враждебных глубинах космоса. Жар утверждал, что людской эгоизм и бездумная хозяйственная деятельность нарушили экологический баланс и привели к исчезновению сотен эндемичных видов. Впрочем, Жар постоянно говорил что-нибудь заумное, и не всем его словам стоило доверять.