Вечный путь (СИ)

Алексей постарался отползти на безопасное расстояние. Первая женщина, о которой он успел забыть, схватила его за ногу и попыталась укусить. Алексей двинул ее каблуком в зубы и откатился прочь. Она ползла за ним на четвереньках, сплевывая кровь и протягивая вперед смуглые руки с длинными черными ногтями. Тряпки на голове размотались, всклоченные волосы развивались как у ведьмы. Алексей отмахнулся от ходока ее же ножом, но промазал, казалось, на целую милю.

Дикарка почти настигла его, когда еще один «головозадый» — тот самый, размером с борова — выплюнул в ее сторону сразу три жала и целый пучок тонких эластичных щупалец. Кочевница заметалась в безуспешных попытках освободиться. Ее борьба почти сразу перешла в агонию. Тело от пояса и ниже превратилось в бесполезный груз. Тонкие нити опутывали ее ноги и бедра. Несмотря на отталкивающую внешность, дикарка оставалась разумным существом и тоже по-своему боялась мучений и смерти. На миг их взгляды встретились, и Алексей каждым нервом прочувствовал глубины ее отчаяния. В этот момент искаженное лицо ходока стало почти человеческим.

Алексей пополз вверх от линии прибоя, сжимая в дрожащей руке тесак. Все больше сиизов выбирались из воды и устремлялись к месту пиршества, издавая резкие вибрирующие звуки и расталкивая друг друга. Они напоминали толпу нищих у пункта раздачи гуманитарной помощи.

Боль пульсировала в ушибленном глазу. Вся правая сторона лица зудела от удара. Раненое предплечье словно утыкали битым стеклом. В мозгу стучал метроном. «Время уходит! Быстрее, быстрее, быстрее…» Алексей встал на ноги, но слишком поторопился, потерял равновесие и завалился на бок. Острый край ракушки оцарапал щеку. Он опять пополз в сторону дюн и света прожекторов станции.

Тонкое, но упругое как хлыст розоватое жало вонзилось в бедро. Нога сразу онемела до самой поясницы. Алексей взял тесак в левую руку и перерезал жало. Обрубок заскользил по песку назад, сворачиваясь кольцами и оставляя за собой пятна зеленой суспензии. Алексей вырвал из ноги оставшийся кусок жала и отшвырнул в сторону. Он развернулся на спине как подросток, танцующий брейк на полу ночной дискотеки, и увернулся от еще одной розовой плетки.

«Пошевеливайся, твою мать!»

На какое-то время он забыл, что нужно дышать.

Алексей снова устремился вверх по пляжу, загребая песок носками спортивных туфель и помогая себе локтями. Он вскарабкался еще выше, туда, где грудами лежала крупная галька и высохшие водоросли, напоминающие старые джутовые мочалки. Трескотня за спиной превратилось в сплошную безумную какофонию звуков. Алексей ухватился за камень, торчащий из песка подобно коренному зубу из десны, рывком вздернул себя на ноги, бросил взгляд на часы и, прихрамывая, побежал к дюнам.

Таймер на экране устройства самоликвидации показал, что минула почти половина времени.

Линн вышла из казармы и осмотрелась. Она еще ни разу не была так взвинчена, как в эти последние минуты перед началом светопреставления. Адреналин рывками выбрасывался в кровь, вызывая озноб и неприятную скованность в каждой мышце. Линн начала сворачивать папиросу, но раздумала и спрятала бумагу и табак в нагрудный карман куртки. Из-за угла появилась Грей Арсис.

Линн взмахом руки велела ей подойти.

— Ступай внутрь. Подежурю вместо тебя.

— Так точно, капитан. Оставить вам винтовку?

— Не надо. Иди.

Грей исчезла за дверью. Линн прошлась по освещенному пятачку перед входом в здание. Она все-таки приготовила папиросу. При выполнении этой несложной процедуры дрожь в руках только усилилась. А ведь у нее никогда раньше не тряслись руки. Даже после кросса на четыре мили и тридцати отжиманий в полной выкладке. Поэтому она так метко стреляет. Неужели ей уготован жалкий удел калеки, и теперь она обречена заново учиться простейшим вещам? Линн приходилось действовать только правой рукой, придерживая бумагу большим пальцем левой, и даже это вызывало непрерывные вспышки боли, доводящие ее до тошноты.

Линн заполнила легкие пахучим дымом, бросила папиросу на камни и раздавила ногой. Говорят, вкус и запах табака успокаивают нервы. Хрень собачья! Никогда ей не стать заядлой курильщицей. Даже пробовать бесполезно.

Она оглянулась на дверь блока «В» и завернула за угол. Надин уже передвинула прожектора. Ближайший на северном углу крыши светил в сторону стартовой площадки. Самый дальний с юга — едва захватывал прибрежную гряду дюн. «Сейчас», — скомандовала себе Линн и нырнула в чернильный мрак у западной стены пакгауза. Валькирию заслонял выступающий бетонный карниз. Звезды в небе напоминали поваренную соль и освещали только самих себя.

Линн добралась до двери оружейной почти вслепую, просунула руку в прорезь, отжала скрытый рычаг и проникла в арсенал. Она вытянула за лямки туго набитые рюкзаки, а обе винтовки забросила за спину. Дверь оставила приоткрытой. Если ходоки атакуют станцию в ближайшие сорок пять минут, доступный вход в арсенал наверняка привлечет их внимание. Многие займутся грабежом. Возможно они даже передерутся между собой из-за добычи.

«Он наверняка уже нажал на кнопку. Торопись!»