Вечный sapiens

– Помимо генетических есть негенетические способы передачи информации, – спокойно сказал Савельев. Я внимательно посмотрел на него. Вроде не шутит.

– Вот посмотрите на свои руки, – велел профессор. – Вы в них ничего не находите странного?

– Они прекрасны!

– Согласен. Но одна из них правая, а другая левая. А геном у них одинаков.

Я не понял. И потому несогласно потряс головой:

– Ну, и что? Значит, в геноме прописано, что они должны быть разными.

Однако, Савельев был терпелив:

– Почти сто лет назад проводился такой опыт. Брался кусочек ткани с того места, где должна вырасти правая рука, и пересаживался на место левой руки. И наоборот. Результат: конечности все равно вырастали, как положено! То есть вовсе не генетика клеток дирижирует ростом и формированием органов.

– Так что же определяет и задает рост, если не гены? Запахло мистикой!

– Бога нет, – отрезал Савельев. – И души тоже! Есть биологические процессы. И существуют законы эволюции формы, которые не связаны с геномом. Вернее, связаны опосредованно. Ведь что такое геном?.. Как бы это попроще объяснить? Молекулярно-генетические процессы – это кирпичи, из которых строятся и клетки, и организм. Представьте себе, что вы стали суперпрофессионалом по молекулярно-генетическим процессам. Что вы видите перед собой? Кирпич и только кирпич! Но вы не видите здания. Глядя на кирпич, вы никогда не скажете, какой была задумка архитектора.

«Здание знания рассыпается», – почему-то мелькнули у меня в памяти слова Ковиной.

– Если вы специалист по кирпичам, – продолжал Савельев, – вы никогда не скажете, как связаны эти кирпичи в целое, кто подвел воду, отопление, электричество. Потому что дом не состоит из кирпичей. Он «состоит» из архитектуры. Изучая устройство кирпичей, ничего не поймешь о здании в целом. Мы же с вами все время рассуждаем о зданиях и их эволюции, а базируемся при этом на изучении в микроскоп кирпича. Но никакой кирпич никакого отношения к эволюции архитектуры не имеет!

– Значит, в геноме не прописан весь план построения человека?

– С чего вы взяли? Что это за гомункулюс такой? Что за преформизм времен XVII века? Геном – это груда кирпичей. У каждого кирпича есть свое место в здании. Определяемое планом. Но в геноме никакого плана нет! Формообразование – это законы межклеточных взаимодействий. Тех самых, о которых никто ничего не знает и знать не хочет. А именно они работают в эмбриональном развитии… Вот вы, конечно, знаете, что у мозга есть форма – он с бороздами. Или вы думаете, что форма мозга тоже прописана в геноме? И зачем, по-вашему, нужны эти борозды? Гвозди с помощью этих борозд человек не вырывает и для красоты они не служат, потому что скрыты от глаз.

– Это известно – чтобы увеличить площадь поверхности мозга за счет сморщивания.

– А зачем ее увеличивать? У дельфина площадь поверхности больше, чем у человека. И что?

– Он очень умный, дельфин, – похвалил я дельфина.

– Ой, – Савельев махнул рукой. – Мы умнее… То есть форма есть, а зачем она нужна, вы толком сказать не можете? Однако за эту форму мы платим высокую цену: 60 % людей умирают от патологии мозга еще внутриутробно! Это как раз связано с неудачным формированием борозд и извилин. Женщины об этом даже не догадываются, воспринимая просто как задержку месячных на пару недель. А это был выкидыш на ранних сроках. Дело в том, что нервная система закладывается первой. И если закладка была неудачной, происходит отбраковка. Клетки бракованного эмбриончика начинают лизироваться, то есть дохнуть, и тухлое мясо организм матери отторгает после токсикации…

То есть 60 % человечества мрет для того, чтобы правильно сформировался мозг – его форма. Чем она так важна? А тем, что именно форма мозга распределяет во времени и пространстве региональную экспрессию генов. То есть генетическая дифференциация клеток – в какую ткань им превращаться – зависит от механизма формообразования, а не является его причиной, как представляется вам и многим! Иными словами, сложная форма органов, в которых она вроде бы не выполняет никаких функций, на самом деле нужна только для одного – распределения во времени и пространстве дифференциальной активности генов.

– То есть форма управляет содержанием? – воскликнул я, тут же вспомнив доктора Блюма, который через форму воздействует на содержание организма.