Вечный sapiens

Возьмем дыхательный центр. Вы дышите автоматически, не задумываясь. Полная авторегулировка! Бывает, дыхание спокойное и поверхностное, а когда надо – учащенное. Оно само знает, как надо. А вот у Кастанеды после трансовых практик часто бывало так, что ему становилось трудно дышать. Данное состояние можно выразить так: «забыл, как дышать». Эти очень точные слова мне сказал мой коллега Леша Торгашев, который спокойно поехал в город Санкт-Петербург на научный конгресс, познакомился там с одной психологиней, и она провела с ним психотерапевтический сеанс. О жизненных целях. О проблемах. Об идеалах. О внутренних зажимах, охраняющих идеалы… С виду это был простой разговор, но тетка оказалась настолько сильной, залезла Леше так глубоко в душу (читай, в мозги), что в концу сеанса он вдруг почувствовал, что не может дышать. Он забыл, как это делается, каждый вдох давался с усилием. Леша словно заново учился дышать, как ребенок учится ходить, познавая каждую мышцу и тем самым бесчисленными повторениями программируя мозг на автоматизм. Так происходит любое обучение: «повторение – мать учения». Наработка программы. Так вот, заново учась дышать, Леша восстанавливал сбитую программу… Кстати, тетке-психологу этот сеанс тоже дался не просто. Спустившись после него на ужин в конгресс-холле, она ела так, будто разгрузила вагон с углем. Видит бог, было в этом сеансе что-то большее, чем просто разговор…

Дон Хуан честно предупреждал своего подопечного, что длительные трансовые прогулки внутри себя «могут повредить телу», и строго следил за правильностью выполнения упражнений. Но Кастанедово тело все равно реагировало, перестраиваясь под другую личность, которой он становился:

«Три месяца прошли почти незаметно, но однажды, когда я находился в Лос-Анджелесе, я проснулся в ранний утренний час с невыносимой тяжестью в голове. Это не было головной болью. Скорее это походило на сильную тяжесть в ушах. Я ощущал эту тяжесть также на своих веках и на нёбе. Я сделал слабую попытку подняться и сесть. Мелькнула мысль, что у меня, вероятно, удар. Первой моей реакцией было позвать на помощь, но я все же как-то успокоился и попытался отделаться от страха. Через некоторое время давление в голове стало спадать, но оно стало расти в горле. Я задыхался, хрипел и кашлял некоторое время, затем давление постепенно переместилось ко мне на грудь, потом на живот, на таз, на ноги, на ступни и, наконец, оставило мое тело. То, что со мной происходило, чем бы оно ни было, заняло примерно два часа… Оно становилось все тяжелее и тяжелее, а отсюда нарастала и боль, сделавшись совсем нестерпимой к коленям и ступням, особенно правой ступне, которая оставалась очень горячей еще 35 минут после того, как вся боль и давление исчезли».

А по прошествии нескольких лет антрополог вдруг начал обнаруживать у себя в памяти лакуны – провалы. Которые постепенно стали заполняться воспоминаниями. Причем, для этих воспоминаний, по его собственным признаниям, он не находил «ни времени, ни пространства» в своей жизни. Позже выяснилось: это было частью технологии – старое звено магов накачивало новичков латентными знаниями, о которых те забывали, разбредаясь после накачки по жизни. И потом, по прошествии времени, постепенно вспоминали их, чувствуя неутолимый муравьиный зуд собраться вместе и начать формировать новое звено в поколении магов.

А почему забывали?

Дело в том, что массив данных, которые надо было загрузить в неподготовленные головы учеников, был огромен. Поэтому базы данных вколачивали по экспресс-методике. Для этого человека погружали в тот тип транса, который антрополог Кастанеда назвал «состоянием повышенным осознания». Этот режим функционирования мозга, по Кастанеде, отличался необыкновенной ясностью мышления, сверхконцентрацией и фантастической емкостью – в человека, находящегося в таком состоянии, можно было в короткое время напихать бездну информации. И она откладывалась. Правда, человек в этом состоянии был как бы слегка не в себе. Он был очень управляем, сознание его было зауженным, он ничего вокруг, кроме предмета своего сосредоточения, не замечал. Гулять по улицам в таком состоянии без проводника просто опасно… Узнаете? Именно в этом состоянии Иван, переживший клиническую смерть, поглощал на станции «Курская» книгу за книгой перед экзаменом. И именно в таком состоянии Самвел Гарибян запоминает по тыще слов в один присест.

Но вот беда – после выхода из этого состояния и возврата в нормальное рассудочное состояние Кастанеда и другие ученики не помнили ничего. А чтобы вспомнить, им нужно было войти в то же самое состояние. То есть человек в «левостороннем осознании», как они его называли, помнил все, что происходило с ним и в этом состоянии, и в обычном, «правостороннем». А будучи «правым», он «левого» напрочь не помнил… И этот феномен вы должны узнать! Мы это проходили!.. Напоминаю: психиатры называют это диссоциативным расстройством личности.