Вечный sapiens

Я не смог заставить себя пройти через намеченный эксперимент и решил оставить проблему объективности и реальности неразрешенной. Это давало мне возможность играть с идеей, что я покорил пространство и время, и вместе с тем это позволяло мне, в случае если вся эта история станет слишком угрожающей, рассматривать весь эпизод как одно из многих курьезных самообманов вследствие интоксикации моего мозга мощным психоделическим препаратом. В тот самый миг, когда я отказался от эксперимента, я снова обнаружил себя в комнате, где проходил сеанс».

Он был прав, этот интуитивно умный психолог. Всей вселенной угрожала опасность. Той вселенной, в которой он жил. С точки зрения толтеков весь воспринимаемый нами мир, который мы видим, просыпаясь каждое утро в своей кровати, есть мир «договорной». Нас с детства приучили видеть его таким, и только наша уверенность в том, что он такой, позволяет ему быть таким. Это папа. Это мама. Это красное. Это вкусное. Рак неизлечим… Вы уверены, что рак неизлечим, и умираете. А вера в то, что он излечим, приводит к излечению. Но это не так уж просто. Астма лечится легко, потому что человек ничего не теряет. А рак – страшная болезнь, приносящая боль и уносящая жизнь. Страх является слишком сильной эмоциональной помехой, разбивающей уверенность! Только очень безбашенный человек может избавиться от рака. Но ведь может же!

Когда мы говорили об эффекте плацебо, у вас наверняка мелькнула мысль – а может быть, и в случае, когда используется обычное лекарство, тоже больного лечит эффект самовнушения? Ведь науке всего пара сотен лет, а люди лечились тысячи лет! И вполне успешно. Считается, что в немалой степени в этом им помогал эффект плацебо. Так, может, он и сейчас работает больше, чем химия? Шаман Кучеренко считает, что любая терапия, даже аналитическая, подразумевает транс. Поскольку транс – это фиксация сознания на ощущениях, на образах. Так что и в обычном лечении настрой играет немалую роль. И не только в лечении, но и в жизни. С этой точки зрения хорошо прорабатывать мечты мечтаниями. Тогда они осуществляются. Если вы до зарезу хотите чего-то получить, ваши шансы получить это резко возрастают.

Вы меняете мир, в котором живете, своим сознанием. И касается это не только вашего тела, как части мира, но и других частей мира. Когда-то люди были уверены, что Земля плоская. А потом договоренность изменилась. И теперь мы все видим Землю круглой. Только не вздумайте сейчас упомянуть про «реальность», в которой Земля «на самом деле» круглая. Ибо реальность – договорная. Мы можем ее не только воспринять, но и обсудить с другими для подтверждения своей кажимости.

Но оказалось, что можно обсудить и согласовать и глюки.

Сначала Кастанеда крайне удивлялся тому, что два человека могут видеть один и тот же сон или один и тот же глюк. Поначалу со своей подружкой Гордой он после пробуждения обсуждал виденное, перепроверяясь. Но потом удивляться бросил, а стал воспринимать общие видения так, как их воспринимали толтеки – как реальные миры. А миры эти были порой удивительными!

«Во время третьего сеанса я внезапно открыл глаза, даже не сделав к этому никакой попытки. На меня смотрели Зулейка, Горда и Жозефина. Я стоял рядом с ними. Я тут же понял, что мы находимся в каком-то совершенно неизвестном мне месте. Первое, что бросалось в глаза, это очень яркий непрямой свет. Все вокруг было залито белым, мощным «неоновым» светом. Зулейка улыбалась, как бы приглашая нас оглядеться. Горда и Жозефина были в такой же нерешительности, как и я. Они украдкой бросали взгляды на меня и на Зулейку.

Зулейка дала нам знак двигаться. Мы находились на открытом месте, стоя в середине полыхающего светом круга. Грунт казался твердым, темным камнем, однако он отражал очень много слепящего белого света, который лился сверху. Странным было то, что я, понимая, что свет слишком интенсивен для моих глаз, не был ослеплен, когда поднял голову и посмотрел на его источник. Это было солнце. Я смотрел прямо на солнце, которое по причине того, что я был в сновидении, выглядело интенсивно белым.

…затем белый палящий свет стал постепенно терять свою интенсивность, пока не исчез совсем. Вместо него теперь все оказалось залитым очень приятным желтоватым светом. Грунт был цвета мокрой терракоты. Гор не было, но ту местность, где мы находились, нельзя было назвать и равниной. Все кругом казалось бурным застывшим терракотовым морем. Повсюду вокруг себя я мог видеть одно и то же, как если бы находился в центре океана. Я взглянул вверх. Небо не было безумно палящим. Оно было темным, но не синим. Яркая лучистая звезда висела у горизонта.

Тут только мне стало ясно, что мы находимся в мире с двумя солнцами – двумя звездами: одна была огромной и только что скрылась за горизонтом, вторая меньше и, вероятно, более отдаленная. Я хотел задавать вопросы, пройтись по окрестностям, посмотреть, что тут есть еще. Зулейка сделала нам знак расслабиться и терпеливо ждать, но что-то, казалось, толкало нас. Внезапно Горда с Жозефиной исчезли, а потом я проснулся».