Вечный воитель

Наконец наш караван достиг вершины горы. Распахнулись отделанные драгоценными камнями ворота, и мы въехали на внутренний двор, где росли деревья и били фонтаны, питая ручьи, через которые были переброшены резные мостки. В ручьях плескалась рыба, а на деревьях пели птицы. Навстречу нам бросились пажи. Животные опустились на колени, и мы сошли на землю.

Король Ригенос довольно улыбнулся:

— Как тебе, Эрекозе? Едва сев на трон, я распорядился все тут переделать. До меня никто не обращал внимания, как мрачно выглядит двор по сравнению с дворцом.

— Красиво, — сказал я и поглядел на подошедшую Иолинду. — Ты воистину творишь прекрасное, король. И вот самое великолепное украшение твоего дворца!

Ригенос хохотнул.

— Я вижу, из тебя не только воин, но и придворный хоть куда.

Взяв нас с Иолиндой за руки, он направился к двери, что вела во внутренние покои дворца.

— Конечно, сейчас мне недосуг заниматься этим. Приходится думать о другом и планировать не сады, а грядущие сражения, — он вздохнул. — Быть может, тебе удастся навсегда покончить с элдренами, Эрекозе. Тогда у нас появится время, чтобы радоваться прелестям жизни.

На миг мне его стало жаль. Он хотел того, чего хочет всякий разумный человек, — жить без страха и воспитывать детей с уверенностью в завтрашнем дне, строить планы на будущее, не опасаясь, что однажды они могут быть нарушены по чьей-то злой воле. И потому его мир немногим отличался от того, который я недавно покинул. Я положил руку ему на плечо.

— Будем надеяться, король Ригенос. Я сделаю все, что в моих силах. Король прокашлялся.

— Значит, дела пойдут на лад, Воитель. Скоро мы забудем о страхе перед элдренами!.

Мы вступили в прохладный холл. Стены его отделаны были чеканным серебром, поверх которого висели шпалеры искусной работы. Холл потрясал своими размерами. Широкая лестница вела из него в верхние помещения, и по этой лестнице навстречу нам спускалась целая армия рабов, слуг и придворных. У подножия лестницы они выстроились в несколько рядов и, преклонив колена, приветствовали короля.

— Вот Эрекозе, — сказал Ригенос. — Он великий воин и мой почетный гость. Служите ему так, как служите мне; повинуйтесь ему так, как повинуетесь мне. Выполняйте все его желания.

К немалому моему смущению, они вновь упали на колени и хором возгласили:

— Приветствуем тебя, Эрекозе!

Я жестом попросил их подняться. Они повиновались. Я заметил, что начинаю воспринимать такое отношение к себе как нечто само собой разумеющееся. Я знал, кому этим обязан.

— Думаю, на сегодня с тебя хватит церемоний, — сказал Ригенос. — Отдохни в покоях, которые мы тебе приготовили, а о делах поговорим позднее.

— Хорошо, — согласился я, поворачиваясь к Иолинде. После секундного колебания она вложила свою ручку в мою ладонь и я поцеловал ее.

— С нетерпением жду нашей следующей встречи, — пробормотал я, глядя в ее прекрасные глаза. Она потупилась и выдернула руку. Я позволил слугам проводить меня наверх в приготовленные покои.

В мое распоряжение отвели двадцать больших комнат. Там были и помещения для десяти приставленных ко мне рабов и слуг. По большей части комнаты обставлены были куда как богато, я бы даже сказал — изысканно, с той роскошью, которой, по-моему, недостает людям двадцатого века. Вернее всего, пожалуй, было бы назвать обстановку пышной. Стоило мне только пошевелиться, как тут же подбегал раб и снимал с меня надетое поверх доспехов платье или наливал вина, или поправлял подушки на диване. Роскошь начала утомлять меня, и я почувствовал облегчение, когда, продолжая осмотр своих покоев, очутился в анфиладе более скромно обставленных комнат. Вместо мягких диванов в них стояли жесткие скамьи, а шелка и меха уступали место развешанным по стенам клинкам, булавам, пикам и стрелам.

Я довольно долго оставался в оружейных палатах, а потом вернулся в столовую. Рабы принесли кушанья и вино, и я от души поел.

Покончив с едой, я почувствовал себя освеженным, как будто проснулся после долгого сна. Я отправился осматривать дальше отведенные мне покои, интересуясь больше оружием, нежели обстановкой, которая привела бы в восторг и самого изнеженного сибарита. Я вышел на один из балконов. Взору моему открылся великий город Некраналь. Солнце уже садилось, и на городские улицы легли глубокие тени.

Небо полыхало всеми оттенками багрового, оранжевого, желтого и голубого, отражаясь в куполах и шпилях Некраналя, и стены домов словно истончались и становились прозрачными.

Тени стали гуще. Солнце село, окрасив напоследок багрянцем самые высокие из куполов, и наступила ночь. Внезапно на крепостных стенах Некраналя вспыхнули огни; это стражники разожгли костры. Зажглись огоньки в домах. Я услышал крики ночных птиц и жужжание насекомых. Я повернулся спиной к городу и увидел, что мои слуги зажгли в покоях лампы. Холодало, однако я медлил уходить. Я задумался над тем, в какой угодил переплет, и попытался прикинуть истинные размеры грозящей человечеству опасности.