Вечный зов. Том II

Алейников, все подергивая от волнения шрамом, коротко рассказал о Валентике, о том, как упустил его в июле сорок третьего.

— Это стреляный вояк, — закончил он. Пока рассказывал, мысли его уже четко и ясно работали в одном направлении, и слова, которые он произносил, этим мыслям не мешали. — Ну что ж, ну что ж… Тем более с него и начнем. Можете сообщить Валентику, что я сюда прибыл? Не сюда, собственно, а в Вижницы. Туда я сейчас и поеду со своей группой.

— Да это не трудно. У нас много бойцов добровольных вооруженных групп из местного населения для борьбы с бандитами. Ну, некоторые вступают в эти группы и по заданию бандитов. Всех таких мы знаем. Используем их как надо до поры…

— Всех знаете?

— Какие вопросы задаешь, Яков Николаевич! Стараемся, во всяком случае, всех узнать. Но, конечно, кто может поручиться… Один из таких в Вижницах и живет. По фамилии Савченко Михась.

— Прекрасно. Сегодня же надо как-то осторожно дать ему знать, кто я и зачем приехал. Специально, мол, Валентика поймать… Узнав о моем прибытии, Валентик неминуемо начнет охотиться за мной. Вот за этой-то охотой и будут наблюдать прибывшие со мной люди и чекисты из Вижницы. Надо как-то выманить банду из гор и уничтожить, а Валентика по возможности взять живьем. Но как? Ладно, посмотрим, на месте будет виднее. Какими силами местных чекистов я могу располагать?

— Вы что же, хотите сыграть роль подсадной утки? — спросил Решетняк.

— Предложите другой план, — холодно сказал в ответ Алейников. — Или будем до конца войны сидеть и наблюдать, как бандиты расправляются с населением? Да он и после войны тогда отсюда не уберется… Ничего, перехитрим этого лисового.

* * * *

Когда в бункер, вырытый под скалой в горах, неподалеку от перевала Шурден, явился со стийки, то есть с поста, связной и передал Валентику штафету, или, по-другому, грипс, — короткую записку, тот наклонился к аккумуляторной лампочке, не спеша прочитал донесение. В нем была всего одна фраза: «В Вижницу то ли с Черновцов, то ли с Харькова приехал майор безпеки Алейников Я., чтоб познакомить проводника с „катюшей“».

«Катюша» по-бандеровски — виселица, «проводник» — командир отряда, а «майор безпеки» означало — майор государственной безопасности.

Заросший грязной щетиной Валентик усмехнулся, почесал под рубахой потную грудь, затем своими добродушными голубыми глазами поглядел на связного.

— От кого этот грипс?

— От Савченко Михася.

— А-а, это добрый хлопец, — протянул Валентик, скособочившись сильнее обычного, прошелся задумчиво по подземелью. — Покличь четового Игната да эсбиста Данильченко.

Связной ушел, а Валентик взял бритву, в блюдце развел мыльную пену и, присев к грубо сколоченному столу, начал соскребать со щек многодневную щетину. Когда явились командир взвода Игнат Данильченко и эсбист, то есть начальник службы безопасности оуновцев, оба рослые и угрюмые, Валентик кивнул на записку.

— Читайте.

Те, прочитав по очереди сообщение, не проронили ни слова.

Кончив бриться, Валентик ополоснул над ведром лицо, обтер его грязным полотенцем.

— Что скажете?

— Та ще скажемо? — промолвил Данильченко. — Михась человек наш, не брешет.

— Не брешет?! — прохрипел Валентик. — Это и я знаю, что не врет. А вот я спрашиваю: этот Савченко не на крючке у них?

— Не должно, — сказал другой оуновец. — Из бедняков, отец его за Советы на фронте погиб. Михась давно у них в добровольной дружине, в «ястребках» этих, в двух или трех облавах участвовал на наших.

— Да, так-то оно так, — спокойно проговорил Валентик. Еще походил по схрону, взял донесение, повертел бумажку, оглядывая ее со всех сторон, будто надеясь отыскать в ней еще что-то. — Ну, вот что… Проверить для начала, есть ли у этого майора шрам на левой щеке. Если есть, значит, мой это друг Яша. И желал бы я со своим другом свидеться. А как — это мы обмозгуем. Пьянствовать прекратить начисто! Опухли, сволочи, от пьянства!

— Это есть, — вздохнул взводный, по-оуновски четовой, Игнат. — Горилку добре потребляют люди… Я скажу.

— Завтра с утра кого увижу пьяным или дух почую, на ближайшей смереке вздерну. Всем и передай повеление. Тебе, Данильченко, задание — день и ночь следить за Алейниковым, докладывать мне о каждом его шаге. Если где рот разинет, хотя это вряд ли, — усмехнулся Валентик, — взять живьем! А так не трогать, живой он мне нужен. Докладай, а там видно будет. Все равно попадется в силок, как перепелка.