Ведь я еще жива

Одна ее перчатка упала на пол, не достигнув кресла. Фролов бросился поднимать, но Лена не удостоила его даже взглядом.

Алексей вновь испытал, как два дня назад, ниспровергающее чувство восхищения, смешанное с легким раздражением, в присутствии этой женщины.

– И что же вы придумали? – спросил он осторожно.

– А вот что! Я останусь здесь! И тогда мой муж будет вынужден вмешаться! Я ему скажу, что моя жизнь под угрозой! И к нам на помощь придут лучшие силы! Весь московский спецназ!

У Фролова при этих словах перекосилось лицо. Странный человек, неужели он до сих пор не понял, что рискует поплатиться жизнью за свои «секретные документы»? Неужто он согласен умереть, только бы не выдать их?

Подобное допущение превосходило понимание детектива. На том свете секреты ему не понадобятся… Оставалось только предположить, что он тоже, по распространенной русской привычке, полагался на авось? Ну-ну.

– Лена, – спокойно произнес Кис, – вы переведите немного дух. И объясните мне подробнее, что у вас на уме.

– Так я уже сказала! – удивилась Грушицкая. – Я позвоню мужу и объясню, что нахожусь в этом доме, а на него собираются напасть бандиты и всех перестрелять. И тогда он поднимет весь московский спецназ. Или кого вызывают в таких случаях? ОМОН, может? Я не разбираюсь. Главное, что он всех нас выручит! Настенку, вас, меня и даже Фролова, – она небрежно мотнула подбородком в сторону хозяина. – Вот и все, собственно… А подробности вы мне расскажете. Даже не мне, а спецназу. Или ОМОНУ. Им же нужно будет дать инструкции! Вы их и дадите.

– Лена, а вы уверены, что ваш супруг…

– Разумеется! – перебила его Лена. – Я не могла просить его повлиять на ход событий, я вам объясняла, он же белый и пушистый. Но если под угрозой жизнь его жены, то можете не сомневаться, он на них повлияет!

Алексей некоторое время молчал, переваривая услышанное. Фролов за это время очнулся от ступора и предложил незваной гостье напитки. Лена выбрала зеленый чай.

Откуда-то возникла горничная, – Алексей не видел ее во время обхода дома, – недавно пришла, пока он размышлял, закрыв глаза, в кресле? – и принесла чай, печенье, конфеты и чашки. Еще одна потенциальная жертва предстоящего вечернего нападения? Или она уйдет раньше?

Фролов уже овладел собой и принял вид радушного хозяина. Леша мелькнул в проеме двери – держал ухо востро и руку на пульсе, анализировал ситуацию. Кис незаметно подмигнул ему, мол, подробности расскажу позже.

– Кто эта женщина? – спросил детектив. – Горничная? Кухарка?

– Она готовит мне ужин, ну и подает, когда гости.

– Отправьте ее домой, пожалуйста. Мало ли что.

Фролов побледнел немного, но при этом, глядя почему-то на детектива, окликнул женщину:

– Лиля, как закончите с чаем, идите домой. На сегодня вы свободны.

– А как же ужин? Я только начала готовить!

– Сами справимся. Оставьте все и уходите.

Фролов по-прежнему не сводил с детектива напряженных глаз, и Алексей толком не понимал, что он хочет ему послать взглядом. Упрек в том, что ужин никто не приготовит? Или, совсем иначе, – вот, мол, я тебя слушаюсь, детектив, – теперь не подведи и ты? Или он с трудом сдерживался, чтобы не послать детектива, с которым в его дом пришли неприятности, к чертовой бабушке?

Кис не смог расшифровать этот взгляд, но зависать не стал. Как бы то ни было, он выдавал что-то из личных фроловских чувств, а они, признаться, интересовали детектива меньше всего. Его страхи, его надежды, его трусость, его «авось», его компромат на кого-то и вытекающий из оного шантаж – все это являлось подробностями биографии Павла Николаевича Фролова. О которых он к тому же решительно не желал распространяться, хоть и знал, что жизнь Кристины зависит от этой информации.

Игнорируя его взгляд, детектив обратился к Лене:

– Елена Васильевна, я оценил ваш ход. И ваше мужество. И ваши человеческие, дружеские чувства к Насте и Криске. Мало кто способен на такие…

– Кончайте п…ть, – высказалась Грушицкая. – В чем проблема?

Кис оценил прямоту.

– Я должен скоординировать действия с теми силами, которые может предоставить ваш муж нам в помощь. То есть мы должны заранее договориться, как, в какой момент и кто вступает в действие. По этой причине я бы хотел, чтобы вы связали меня прямо сейчас… Не с вашим мужем, разумеется, а с тем человеком, который будет руководить операцией.

– Если я позвоню сейчас мужу и скажу, что моя жизнь под угрозой, то у нас через полчаса сюда во двор спустятся вертолеты. Вам это нужно?

– Нет.

– А если моя жизнь не прямо сейчас под угрозой, он начнет настаивать, чтобы я покинула этот дом. В этом случае вертолет может прилететь за мной. И весь мой план насмарку! Так что разумнее подождать. Я позвоню ему по вашей команде, Алексей, но эту команду вы должны дать ближе к делу, понимаете?

Это было почти то же самое, что «авось», который так не любил Кис. Он верил Лене Грушицкой: люди будут! Но… но в последний момент! Что придавало хаотичность и неопределенность всей операции…