Ведерко мороженого и другие истории о подлинном счастье

иногда люди спрашивают в Сети. Мол, как же так! Столько друзей набрал, а никто не лайкает посты. Это похоже на вопрос «почему я никому не нравлюсь?» Есть две причины. Если не «лайкают», возможно, просто не видят посты. Потому что автор тоже никого не «лайкает» и не комментирует. Не взаимодействует ни с кем, но ждет внимания. Надо общаться, взаимодействовать дружелюбно – и нас увидят. Это легко поправить! И есть вторая причина, грустная – людям не нравится то, что мы пишем. Неинтересно или агрессивно. Или заумно. Неинтересно, в общем. Вот и не «лайкают». В нас причина, а не в злонамеренной публике, равнодушной и эгоистичной. С любовью все точно так же. Если не «лайкают», не любят – или мы сидим и ждем принцев и принцесс, которые нам предназначены. Или мы неинтересны и не делаем ни малейших попыток стать чуточку привлекательнее… Все это поправимо, главное – признать, что дело иногда не в других людях, а в том, что мы делаем. И требовать «лайков» и любви не надо – как только наладится взаимодействие, все придет само собой… А иногда человеку и не нужно внимание, ему и так хорошо. Но такие люди и не задают обидчивых вопросов; просто живут так, как им нравится. И это тоже хороший выбор!

Любовь – это велосипед

Так одна красивая и грустная женщина сказала. Не в смысле сравнений – просто велосипед. Самый обычный, слегка потрепанный, немножко краска сбилась и облезла кое-где. Зеленый велосипед – вот что такое любовь. Потому что когда-то, давным-давно, любимый юноша возил ее на раме велосипеда – мы все так ездили, когда были подростками. И на этом стареньком велосипеде на даче они уезжали в лес, там была поляна с синими мелкими колокольчиками. И старые сосны. И небо, синее и безмятежное. И они там поцеловались с мальчиком первый раз в жизни, а велосипед лежал в зеленой траве. Зеленый велосипед в зеленой траве – вот что такое любовь. Я тоже знаю, что такое надежность и защита, – это белый халат, снежно-белый. И от халата пахнет упоительно чистотой и немного – лекарствами. Тщательно выглаженный белоснежный медицинский халат – это защита. Это надежность. Это папина и мамина рабочая одежда. И для кого-то счастье – это полосатый арбуз в авоське, который вдруг принес дедушка. А забота и безопасность – это пирог с яблоками, большой такой, укрытый марлей и полотенцем. Пирог – это бабушкина любовь, вот что такое пирог! А гроздья сирени – это юность и счастье, это экзамены сданы и вся жизнь впереди! И в груди – радостное волнение всегда, когда расцветает сирень. Как будто что-то хорошее произошло! И вот так устроена душа – образы нас лечат и спасают. И возвращают надежду наяву и во сне – они нам снятся. И у каждого свои счастливые образы, свои знаки, свой язык, на котором с нами разговаривают ангелы. А с велосипедом вышло так – грустная женщина купила отличный зеленый велосипед себе. Модный и дорогой. И увезла на дачу, и немного прокатилась по зеленой траве… И боль утраты притупилась; произошла новая встреча. Может быть, дело и не в велосипеде? Но на ее языке «велосипед» означало «любовь»…

Вот выросла девочка

в хорошей семье. В обеспеченной и благовоспитанной. И заявила эта юная леди, что хочет стать золотарем. Говночерпием, прошу прощения за грубое слово – другого перевода нет. Или, скажем, проституткой. Примерно такой же шок испытали родители юной Флоренс Найтингейл, когда она сказала, что станет сиделкой. Слова «медсестра» тогда не было в помине. Говночерпий, проститутка, сиделка – были позорными словами. Ниже падать некуда! Сиделки – грязные бабы-пропойцы, которых нанимали «дохаживать» безнадежно больных. Сиделки нецензурно ругались, как портовые грузчики, накачивались джином, били больных и крали все, что под руку попадалось. Вот какими были сиделки. Родители отвернулись от Флоренс; их можно понять. А она стала основательницей сестринского дела. Она училась правильно ухаживать за больными – она считала, что от заботливого ухода зависит выздоровление. Без отвращения и раздражения она обмывала гнойные раны, перестилала своим методом белье, меняла повязки, проветривала комнаты и учила этому других. И писала книги простым и понятным языком. И основала целую систему выхаживания больных и облегчения страданий умирающих.

Она не вышла замуж. Сначала по понятным причинам – кто женится на девушке-сиделке? А потом один гуманист-доктор сделал ей предложение. Широких взглядов был человек! Однако перед свадьбой трусливо предложил Флоренс оставить свое позорное и недостойное занятие! Ну, она разорвала помолвку и дальше стала развивать свое учение и свою практику. И спасать больных, которые гибли в скотских условиях, в тесноте и миазмах, на грязной соломе в так называемых «больницах». Она и ночами не спала – все навещала больных и раненых со свечой. Проверяла, как ее ученицы заботятся о пациентах. Ее так и прозвали: «дама со свечой»…