Ведется следствие

— Вечный двигатель!.. — воздел палец гид с таким видом, будто сам этот двигатель изобрел. — Академик Яворски как это увидел — едва его откачали! Понимаете, какие перспективы это открывает? Вместо чадящей паровой машины — perpetuum mobile!

— Ну уж это вы хватили, любезный, — хмыкнул Бессмертных.

— Ничего подобного! — оскорбился Рудецки. — В центре уже есть опытные образцы!

— Может, нам покажут? — подумала Каролина вслух. — Жан же обещал нас провести туда…

— Жан? Господин Затычински? — услышал ее гид. — Если обещал, так непременно покажет! А вы представляете, как негодуют угледобывающие страны?!

— Еще бы… — хмыкнул доктор.

— Да! Негодуют, обвиняют нас в науковствах! — Рудецки явно причислял себя к сотрудникам научно-исследовательского центра и очень гордился результатами работы, а оскорбления в его адрес воспринимал как личные. — А еще в подрыве экономики! Говорят, были даже забастовки погонщиков верблюдов…

— Ну, по мне, так проще импортировать кизяк, чем пропускать верблюжьи караваны с углем, — хмыкнул Бессмертных. — Но шум, должно быть, поднялся изрядный…

— А то как же! — гордо сказал гид и вспомнил о своем предназначении. — Взгляните, пожалуйста, налево! Вы можете видеть замечательную розовую аллею, посаженную выздоровевшими больными в знак благодарности научным сотрудникам!

— Простите, а вот те господа… тоже больные? — уточнил Дэвид.

— Конечно, больные, — хмыкнул Ян. — Неужто здоровый станет розы перекрашивать?

— Это часть трудотерапии для живописцев, — пояснил Рудецки. — Знаете, некоторые ударяются во всякие странные течения… название-то не вдруг выговоришь! На их, с позволения сказать, картины смотреть — аж глаза болят! Вот и они тут… Вспоминают, стало быть, что какого цвета должно быть.

— Ну, видно, вот тот еще совсем плох, — заметил Бессмертных, кивнув на молодого человека, красившего лепестки белой розы в лазурный цвет. От усердия тот даже прикусил кончик языка.

— Этот? — прищурился Рудецки. — Нет-нет, с ним как раз всё в порядке, он просто авангардист, но такой, безобидный. Может ведь у человека быть пунктик на синих розах? А в остальном у него уже все в норме: видите, прокрашивает тщательно, ровно, в два слоя, а вон те трое халтурят!

— Действительно, — согласился следователь, посмотрев на кое-как обляпанные белой краской алые розы, и отвернулся. — Да, господин Рудецки, мы что-то заговорились, а о знаменитой барже и позабыли. Где она?

— А… — понурился гид. — Она утонула.

— Это же исторический памятник! — возмутился Дэвид.

— Но это же не мы! — возмутился Рудецки. — Это случилось в результате варварского налета болотных драконов…

— Каких еще драконов? — недобро спросила госпожа Кисленьких. — Что за чушь!

— Они такие длинные, быстрые, серебристого цвета. Изрыгают дым, огонь и зловоние. И крылья у них такие… — гид замахал руками, пытаясь изобразить дракона. Получалось не очень.

Обеспокоенные реабилитанты тревожно фырчали.

— А еще они летают хвостом вперед! — наябедничал Рудецки. — Я как увидел, даже забеспокоился — вдруг рецидив? Даже на специальное обследование пошел!

— И? — поощрил доктор.

— Здоров! Их многие видели, вот даже экспедицию военную отправили на дирижаблях — поймать, стало быть, чтобы не безобразничали. А судно поднимут, поднимут… — заверил гид. — Это… В общем, случайность, как и с ратушей. Бывает, знаете ли…

— А это что? — спросил Немертвых, решив сменить тему разговора.

— О!.. — удивленно воскликнула Каролина.

Зрелище в самом деле было необычным: на площади, которую сейчас пересекал экипаж, стоял столб. Прочная цепь приковывала к нему довольно ржавый рупор. На глазах у изумленной публики один явно больной (отличить их от надзирателей было легко — по безумному блеску в глазах и по цветной нашивке на рукаве) подошел к столбу, вскарабкался на стоявшую здесь же шаткую стремянку, взял рупор и что-то неразборчиво прогорланил. Впрочем, присутствующие явно его поняли, потому что кое-кто одобрительно закивал, а другие, напротив, оскорбительно заулюлюкали.

— А что он сказал? — поинтересовалась госпожа Кисленьких.

— Не знаю, — смутился Рудецки. — Когда болел, вот всё-всё понимал, каждое слово… прямо стыдно становится, как вспомню! А теперь как отрезало, спасибо докторам!

— А что вообще это за сооружение? — спросил Немертвых.

— Площадь Свободы и Рупор Гласности, — вздохнул гид. — Они, больные, очень до гласности охочи… Ну вот им сделали — приходи и говори, что хочешь! Говорят, это им помогает стресс снимать…

— Вот даже как, — оценил находку доктор. — А отчего у них разноцветные нашивки? Это что-то обозначает?

— Конечно, — кивнул Рудецки. — Стадию развития заболевания и его разновидность, там свои цветовые коды, я подробно-то не знаю…

— А не проще сделать цифровые или буквенные обозначения?

— Что вы! — замахал руками гид. — Никогда!

— Отчего же?

— О, я думал, вы уже знаете… — вздохнул тот. — Эти вот, которые по улицам бродят — они уже неопасные. А на другом конце города есть трудовой лагерь для перевоспитания тех, у кого болезнь особо запущенная… Видели, может, такую высокую арку, когда с вокзала ехали?