Ведется следствие

— Госпожа Каролина, мы вас потесним немножечко, — извиняющимся тоном сказал Ян.

— О, я, пожалуй, пока навещу Теодора, он обещал взглянуть на Пушистика, — вскочила на ноги женщина. — Думаю, это как раз подходящий случай…

— Да, разумеется, — сказал тот галантно.

— Знаете, я думаю, он съел что-то не то, — затихал в коридоре голос Каролины. — Иногда он очень неразборчив, а я, к стыду своему, не умею с этим справляться…

— Немного касторового масла и мягкий массаж — и все будет в порядке, — успокаивающе говорил доктор.

Пол тоже поднялся и вышел, не проронив более ни слова.

— А вы что встали? — спросил Ян Дэвида. — Помогайте! Работенка та еще…

Работа оказалась в самом деле не из легких: вор был мужчиной крупным и, если протащить его в выставленное окно купе удалось без особых проблем, то вот поднять на крышу вагона и таким образом перенести к тендеру оказалось уже тяжелее. Впрочем, Берт и Ян были ребятами бывалыми, так что особенно не унывали, а вот Дэвид, который из чистого упрямства полез им помогать, был уже не рад этому своему порыву. Это очень романтично наблюдать в синематографе: герой прыгает с крыши на крышу, отстреливается от врагов… Однако в реальности крыши оказались скользкими, перепрыгивать с вагона на вагон и так-то было делом непростым, а уж волоча за собой тяжеленного покойника — так и втройне! Однако Дэвид стиснул зубы и дотерпел до конца. Умудрился даже ни разу не сорваться, чем очень гордился.

— Ну вот, — сказал, наконец, Ян, отряхивая руки, когда незадачливый вор Щипайло отправился по транспортеру прямо в огнедышащую топку паровоза. — Всего и делов-то!

Дэвид мрачно кивнул, осознавая, что предстоит еще обратный путь. Пусть без покойника, но всё же…

— Ничего, господин Дубовны, — ободряюще сказал ему Ян, уловив, видимо, настроение стажера. — Привыкнете еще и не к такому!

— Надеюсь… — вздохнул тот…

Они поспели как раз к обеду. За столом Бессмертных читал экстренный выпуск «Столичного вестника» — его передавали по телеграфу прямо на борт экспресса, а Каролина, очень довольная (должно быть, таинственному Пушистику полегчало), кокетничала с доктором. На Теодора ее чары не действовали, да Каролина и не рассчитывала на это, просто оттачивала мастерство.

— Подумать только! — сказал генеральный следователь, складывая газету. — Снова дело орфографов-заговорщиков. Ну никак не уймутся, сколько лет уж их гоняют…

— Веков, — уточнил Пол и снова замер.

— Ваша правда, — кивнул Руперт. — Вот неугомонные! Эту бы энергию…

— Да на лесоповал, — закончил Топорны.

— Можно и туда, — благодушно согласился следователь. По традиции экспресс-трибунал приговаривал заговорщиков к исправительным работам… на территории северного соседа. Часть их обменивали на солдат, но временами приходилось приплачивать. Однако беарийцы обеспечивали необходимую строгость режима, и это было всяко дешевле, чем содержать тюрьмы и лагеря на месте. К тому же беарийцы не возражали: они отлично наживались на продаже древесины.

— А что они придумали на этот раз? — спросила Каролина.

— Ну разве они могут выдумать что-то новое? Снова подняли вопрос о правильном написании названия нашей страны…

Вопрос действительно уже много веков не давал покоя пытливым умам, с тех самых пор, как предок Кароля XVII явился в эту страну и захватил трон. Его тоже звали Каролем, как всех королей этой династии, а поскольку прежде он был просто вожаком шайки Отважненьких (и он, как и семнадцатый по счету Кароль, смертельно оскорблялся, если придворные лизоблюды осмеливались назвать его Отважным, или, боже упаси, Храбрым), то читать и писать умел не очень хорошо. (Зато правил железной рукой, что, согласитесь, немаловажно). Длинные названия у нового самодержца в голове не задерживались, поэтому он и постановил называть государство Каролевством. Он Кароль — и он правит Каролевством. Точка. Ничто иное его не интересовало. Окружающие какое-то время путались, но экспресс-трибуналы исправно делали своё дело, и постепенно всё вошло в привычную колею. Большинству ведь нет особого дела до того, как именуется их государство, жилось бы хорошо! А при Отважненьких жилось очень даже недурно. Единственный минус: самым опасным занятием теперь считалась профессия королевского глашатая. Иностранных государей надо было именовать, как угодно — Их величествами, самодержцами, императорами, царями, владетельными князьями, государями, шахами… только не королями. Кароль был только один, и попробуй только, ошибись и поставь ударение не туда! Поэтому глашатаи вели исключительно трезвый образ жизни и славились прекрасно подвешенным языком, а со временем эта профессия вовсе сделалось наследственной.

Вот, правда, время от времени кто-то начинал вопиять, что, дескать, нужно писать «королевство», после чего немедленно отправлялся на северный курорт, и в Каролевстве вновь наступала тишь и благодать…

— А вот и вы, — встретил оперативников и Дэвида следователь. — Как прошло дело?

— Без эксцессов, — кратко ответил Ян. Берт кивнул.

Дэвид подумал и кивнул тоже.