Ведется следствие

На лице писательница отражалась глубочайшая тоска вкупе с ностальгией.

— Пирожки… — чуть не всхлипнула она и отвернулась.

Чем так расстроило госпожу Кисленьких сомнительного качества печево, осталось неизвестным. Некоторые, как люди многоопытные, поняли, что статус уже не позволяет ей запросто покупать пирожки в разных забегаловках, кто-то подумал о том, что женщины чрезмерно зациклены на красоте своей фигуры, а Дэвид немедленно решил, что с пирожками связана какая-то страшная тайна из прошлого Каролины, но спросить, какая именно, не осмелился.

— Пойдемте в кафе, — решила вдруг она и зашагала прочь от поезда.

— А почему все идут в ту сторону? — осмелился поинтересоваться Дэвид, указывая на красную вывеску в другом конце перрона.

— Потому что, — ответила Каролина, — это кафе для всех. А я проведу вас в заведение для служащих! И не говорите, что вы против! Господин Бессмертных?

— С удовольствием, — ответил тот, — там превосходная обстановка, да и поужинать можно отлично.

— Теодор?

— Не возражаю, — доктор был лаконичен.

— Пол?

Офицер суда молча кивнул, хотя, подозревал Дэвид, ему всё равно, что подают на стол, хоть жареные гвозди!

— Ну и отлично, — подытожила женщина, позабыв поинтересоваться мнением стажёра, из-за чего тот очень огорчился. — Идемте же!

По пути Дэвид с любопытством озирался, пока не спросил наконец:

— Госпожа Кисленьких, а что это за символ повсюду? И у вас на рукаве…

— Где? Ах это… — вздохнула Каролина. — Это эмблема Института. Как видите, перевернутая пирамида… ну, тут понятно, крылья, символизирующие полет мысли, а еще якорь, эту самую мысль… хм…

— Удерживающий в рамках, — пришел на помощь Бессмертных. — Кстати, который час?

— Вон вокзальные часы, — указала женщина. — Ой! А почему на них без четверти три? Неужто забыли завести?

— Гхм… — произнес следователь, с интересом глядя на циферблат своего брегета. Секундная стрелка с бешеной скоростью крутилась в обратную сторону.

— Н-да… — подтвердил доктор. У того часы показывали ровно полночь и стрелки, судя по всему, намеревались так и остаться в этом положении.

Топорны ничего не сказал, только вздохнул. Каролина же взглянула на свои часики, сверилась с вокзальными часами и удовлетворенно вздохнула.

— Признают за свою! — сказала она загадочно.

— Понятно теперь, отчего наш обер-кондуктор мечется по платформе с таким несчастным видом, — хмыкнул Немертвых. — Видимо, его хронограф тоже безбожно врёт. А отправление поезда задерживать нельзя…

— Кстати, Каролина, дорогая, отчего это здесь бушуют такие временные аномалии? — поинтересовался Бессмертных.

— А, это, наверно, профессор Напрягайло снова вспомнил о своей теории всклокоченного времени и решил что-то проверить, — беспечно ответила та. — И, похоже, на этот раз у него получилось! Я всегда в него верила!

— Напрягайло? — нахмурился следователь. — Если мне не изменяет память, он иностранец, и за попытку вырыть шахту до центра земли у себя на родине он был приговорен… хм…

— К шести годам расстрела, — закончил Топорны. — Успел эмигрировать.

— Бедняга, — искренне пожалел профессора Бессмертных. — Ему еще повезло! Они ведь там до сих пор верят, что земля плоская… побоялись, видимо, что вся вода стечет в дыру?

— Да у них даже негорючий водород запрещен законодательно! — сообщила Каролина. (Негорючий водород был еще одним забавным казусом, возникшим в Каролевстве, и сильно облегчавшим жизнь воздухоплавателям. Рассказывали, во время инспекции вспыхнул ангар с новейшим, очень дорогим дирижаблем, и ясно было, что огонь вот-вот доберется до него, а тогда… Генерал-инспектор представил размер убытков, сообразил, что если уж рванет — так рванет, не убежишь, и, потеряв всякий разум, завопил: «А ну, отставить гореть!» Пожар удалось потушить, дирижабль почти не пострадал, а вот водород в дирижаблях Каролевства с тех пор гореть отказывался наотрез. Соседи не верили, но разве это имело значение?)

— Да?! — поразился следователь. — Какая темнота… Так вот и гибнут лучшие умы!

— Ум — это, конечно, неплохо, — заметил доктор, — но ведь Напрягайло вдобавок еще и совершенно сумасшедший…

— Здесь другие не задерживаются, — просветила Каролина. — Ну сами посудите, разве может быть гений… таким… ну… Совершенно нормальным? Это само по себе ненормально!

— Ну не скажите, дорогая, — хмыкнул следователь, — а как же, например, мы с уважаемым Теодором?

— Исключения только подтверждают правила, — парировала госпожа Кисленьких и добавила с сомнением: — К тому же…

— Я бы тоже не стал ручаться, — кивнул Немертвых и усмехнулся.

— Ну а профессор Напрягайло, — добавила Каролина, — самый настоящий гений! Знаете, что мне сказали вот буквально несколько минут назад?

— Что же?

— Болотные надмозги все-таки вышли на контакт! — радостно воскликнула она. — И только благодаря профессору, вернее, его очередным экспериментам… Они, понимаете ли, заинтересовались его работами, а всё, что происходило до его появления в Институте, им казалось слишком скучным! Вы можете представить, какие теперь открываются перспективы?