Ведьма

Взвесив все «за» и «против», Джалита решила продолжить свою игру. Для того чтобы безраздельно управлять Леклерком, она должна была разорвать его связи со всеми другими. Слезы Нефрита объяснила это предельно ясно. Ошибка старухи состояла в другом — она недооценивала Джалиту. Уняв свои слезы, Джалита проговорила:

— Не надо. Тебе нельзя, иначе Гэн решит, что ты ненадежен, он не станет тебе доверять.

— Мы его обработаем. Мы найдем способ заставить его изменить свое отношение к Эмсо.

— Дело не только в Эмсо. Кейт Бернхард. Твоя соплеменница. Я замечала, как она на тебя смотрит. И ты на нее смотришь так же, хотя и притворяешься. Я это видела. Я не могу становиться между вами.

— Между нами?.. Но ведь ничего нет… — взволнованно пробормотал Леклерк. Подергивание его рук перешло в широкие беспорядочные взмахи. Его лицо покрылось краской. Он отвел взгляд от глаз Джалиты.

Джалита была удивлена. Оказывается, все сложнее, чем она предполагала. Пожалуй, даже сложнее, чем это представлял себе Леклерк, с усмешкой подумала Джалита. Этот дурак смог осознать свои чувства только после ее слов. И то лишь для того, чтобы все отрицать. Мужчины. Они были бы гораздо занимательней, если бы не были столь глупы. Девушка подавила вздох. С просительными интонациями в голосе Джалита проговорила:

— Ты уверен, что не испытываешь к ней никаких чувств? Это правда?

Объятый желанием, Леклерк поднял руки. Джалита позволила себя обнять. Он осторожно прикоснулся к ее плечам, а потом сильно прижал ее к себе. Его сосредоточенный взгляд, с сузившимися от желания до точек черными зрачками, насмешил Джалиту. И от обмана, подумала она. Еще Джалита подумала о том, какая именно ложь так явно отразилась на лице Леклерка.

В принципе это не имело никакого значения. Больше не имело. Когда он притянул ее к себе, она ответила тем же. Он был неуклюжим, совсем как Лорсо, но значительно более нежным. Заботливым. И таким же страстным.

Когда ее блузка упала на пол, Джалита ощутила спиной тепло, идущее от печи. И вскользь почувствовала разницу между этим теплом и разгоравшемся внутри пламенем желания, которое постепенно сжигало все ее мысли и тревоги.

Проявив неожиданную силу, Леклерк подхватил ее на руки и понес к дверям, ведущим в другую комнату. Закрыв глаза, Джалита представила себе освещенного лунным светом Лорсо, лоснящегося от пота, с играющими могучими мышцами. Его шею, подобную стволу дерева; вспомнила, как напрягалась его рука, когда он подтягивал подпругу.

В спальне было темно. С полузакрытыми глазами Джалита получала удовольствие от восхитительной нереальности происходящего. Сильно запахло мужчиной. Она чувствовала тяжелое, грубоватое движение и тепло, силу и насилие. Потом она оказалась на кровати, и он был с ней, она вся горела от желания, от ощущения, что отдается.

Перед ее мысленным взором проносились образы. Лорсо. Конюх. Леклерк.

Потом, лежа рядом с затихшим, глубоко дышавшим Леклерком, она оперлась на локоть и стала рассматривать его расслабленное лицо. Лицо спящего было до возмутительности непроницаемым. Разве она что-то произнесла вслух? Неужели она произнесла имя этого жесткого, незаинтересованного человека? Даже сейчас, когда она была пресыщена, уверена в своей победе над Леклерком, мысль об этом лице снова разожгла в ней желание. Она протяжно прошептала:

— Налатан. Налатан.

Глава 62

— Ты не можешь требовать этого от меня!

— Налатан, это не шпионство. Просто говори с ней, слушай, что она говорит. Она тобой восхищается. Так мы сможем понять, что делает Леклерк.

— Сайла, ты понимаешь, что говоришь? Ты хочешь, чтобы я вошел к ней в доверие и пересказывал тебе все, чем она со мной поделится?

Желудок у Сайлы сжался в комок. Налатан повторил все то, что она говорила себе самой. В устах другого это звучало еще более неприглядно. Она подошла к одному из массивных кресел, стоящих перед камином в зале аббатства, и тяжело опустилась на него.

— Сдаюсь. Мне стыдно. Прости меня.

Подняв лежавшую возле камина кочергу, Налатан пошевелил дрова в камине. Сайла невольно улыбнулась: это был толстый металлический стержень длиной с ногу мужчины со зловещего вида крюком на конце. Она часто пользовалась кочергой, но ей приходилось держать ее обеими руками, особенно когда крюк застревал в дровах. В руке Налатана кочерга послушно мелькала среди пылавших дров. Теперь его грубоватое честное лицо было спокойно.

Налатан нарушил наступившее было молчание:

— Ты так опасаешься Леклерка? Или это касается девушки? — Налатан говорил тихим голосом, растягивая слова, как было принято в его родной пустыне. Сайла помнила, что Налатан использовал этот прием, когда хотел быть официальным. Ее это задело.

— Я не опасаюсь ни того, ни другого. Мой опыт подсказывает мне, что девушка не заслуживает доверия. Этот мужчина располагает могуществом. Он знает такое, что мы не можем даже представить себе, и охотно делится своими знаниями с нами. Или нет?

Налатан воткнул крюк в сгоревшее полено. Неприятно заскрипели угли. По коже Сайлы пробежали мурашки, она вцепилась в подлокотники кресла.