Ведьма

Какое средство придумала христианская Европа против этого двойного зла? Смерть, плен – и больше ничего. Когда горькое безбрачие, любовь без надежды, острое возбуждение страсти ввергают тебя в болезненное состояние, когда кровь твоя разлагается,– умиротворись или построй свою хижину в пустыне. И будешь ты жить со звонком в руке, дабы люди избегали тебя. «Ни единый человек не должен тебя видеть. Не надейся на утешение. Если ты подойдешь к нам, смерть тебе»[3].

***

Проказа представляет собой высшую ступень, апогей бича.

Рядом с ней свирепствовали тысячи других страшных, хотя и менее отвратительных болезней. Самые чистые красавицы покрывались печальными цветами, печатью греха, наказанием Божьим. И тогда люди отважились на такой шаг, к которому любовь к жизни не могла их побудить. Старые запреты были нарушены. К прежней медицине, к бесполезной кропильнице повернулись спиной. Люди обратились за помощью к ведьме.

По привычке, отчасти из страха по-прежнему посещали церковь. Однако истинная церковь была с этого момента у нее в степи, в лесу, в пустыне. Туда люди несли теперь свои мольбы и свои обеты.

Мольбы об исцелении, о наслаждении.

Как только закипала кровь, они в глубокой тайне, в сомнительный час, шли к сивилле. «Что мне делать? Что происходит со мною? Я горю. Дай мне успокоительного. Дай мне то, что составляет предмет моих нестерпимых желаний».

Вечером человек готов упрекнуть себя за такой смелый и преступный шаг. Необходимо предположить, что эта новая фатальность в самом деле ужасна, что огонь причиняет в самом деле нестерпимые муки, что святые и впрямь бессильны. Необходимо, однако, принять в расчет и то, что дело храмовников и Бонифация обнаружили страшный разврат, таившийся в церкви. Папа – колдун, папа, взятый дьяволом,– такой факт ставил все мировоззрение головой вниз. Если папа царящий уже не в Риме, а в Авиньоне, сын сапожника из Кагора, Иоанн XXII мог собрать больше золота, чем все короли и император, то ужели без помощи дьявола? А каков папа, таковы и епископы. Разве Гишар, епископ тройский, не с помощью Дьявола убил дочерей короля?

Орудия пытки. Нюрнберг 1517 г.

Мы же – народ – не требуем чьей-либо смерти. Мы требуем только хорошего: жизни, здоровья, красоты, наслаждений. Все это от Бога, но Бог отказал нам в них. Что делать? Кто знает, быть может, все это даст нам Князь мира.

Великий, гениальный ученый Возрождения Парацельс, сжигая старые латинские, еврейские, арабские медицинские книги, заявляет, что если узнал что-нибудь, то только благодаря народной медицине, от добрых женщин, от пастухов и палачей: последние были ловкими хирургами и хорошими ветеринарами.

Я не сомневаюсь, что его удивительная, гениальная книга о женских болезнях, первая написанная на эту важную тему, глубокомысленная и трогательная, выросла непосредственно из опыта самих женщин, тех, к которым обращались за советами, – ведьм, везде бывших и акушерками. Женщина этой эпохи никогда не допустила бы к себе врача-мужчину, не доверилась бы ему, не высказала бы ему своих тайн.

Только ведьма тогда лечила и была, в особенности для женщин, единственным врачом.

***

Больше всего известно нам из медицинской практики ведьм то, что они часто пользовались для самых разнообразных целей в качестве успокоительных или возбуждающих средств большой семьей растений, очень подозрительных и опасных, но оказывавших им величайшие услуги. Не без основания эти средства были названы утешителями (Solanees).

Это очень большая и очень известная семья растений, большинство видов которой всюду растет в изобилии: под нашими ногами, у изгороди, семья, настолько многочисленная, что один из ее видов имеет восемьсот разновидностей. Их так легко найти, и они так обыкновенны. Однако пользоваться ими можно только с большим риском. Чтобы установить надлежащие дозы, требовалась смелость, смелость гения.

Вот сначала растения, имеющие наименьшую целительную силу. Это разного рода съедобная зелень (бешеная ягода, томаты). Другие из этих невинных растений обладают успокаивающей силой, как-то вербишник (коровяк), столь пригодный для примочек. Дальше идет уже растение подозрительное, считавшееся многими ядом, сначала сладкое, как мед, потом горькое, точно повторяющее слова Ионафана: «Я съел немного меда, и вот я умираю...» Смерть, приносимая этим растением, однако полезная: то уничтожение боли. Сладко-горький паслен – таково его название – был как бы первым опытом гомеопатии, постепенно втягивавшей в свой круг более опасные яды. Паслен вызывает легкое раздражение, колотье; использовали его как лекарство против господствовавших болезней века, против болезней кожи.