Ведьма для вождя

       Мы понимающе посмотрели друг на друга. Я вздохнула и встала ногами на ложе, чтобы привлечь внимание. Заговорила на языке, который знала если не в совершенстве, то почти как родной.

       — Девочки, все здесь знают английский? Если так, предлагаю общаться на нем. Сейчас мы с вами оказались в непростой ситуации, если поделимся сведеньями о себе и о похищении, то это как-то может нам помочь. Всех здесь похитили?

       Закивали пятеро, а трое, в том числе и Лейла замотали головой.

       — Меня отдали замуж за уважаемого хрогана, — наивно хлопая глазами отозвалась она.

       — И как ты только согласилась? — возмутилась молчавшая до этого огненно-рыжая красотка с крайнего левого ложа напротив. — Они же воняют так, что кишки можно выплюнуть. Как с таким в постель ложиться?

       — Я ничего не решала сама, — покладисто прежним мягким тоном отозвалась Лейла и покраснела, опустив длиннющие ресницы.

       — Как тебя зовут? — обратилась я к рыжей.

       Прежде чем ответить, она испытующе посмотрела на меня.

       — Руби.

       — Это не твое имя, — мне даже не нужно было применять способности, чтобы это выяснить.

       — Ну и что. Кто ты такая, чтобы задавать вопросы? Кто назначил тебя главной?

       Я усмехнулась, и нарочито спокойно сказала:

       — Никто. Просто саите, которую похитили, как и многих других из Ковена. Не хочешь, не отвечай.

       Девчонка, которая до этого лежала на самом крайнем ложементе в позе эмбриона ко всем спиной, резко вскочила и подняла заплаканное лицо. Бледная как моль! Белые брови, ресницы. Белые же точно седые волосы, а на вид…

       — Эрика! Меня зовут Эрика! — заговорила она, и ее голос больше напоминал пронзительный шепот.

       — Боже… Тебе сколько лет, Эрика? — вырвалось у меня против воли.

       — С-семнадцать. Только что исполнилось…

       Я сглотнула, невольно сопоставив огромных хроганов и эту субтильную кнопку.

       — Родители, наверное, с ума сходят…

       — У меня нет родителей. Я жила в приюте в Осло, оттуда нас продавали как невест разным… людям. Меня никто не хотел брат, вот и продали этим… — она сорвалась на всхлипы, и спрятала руки в ладонях, острые плечики задергались в бесшумных рыданиях.

       Я вдруг осознала, что они и плачет-то совершенно бесшумно, словно человек, привыкший не привлекать внимание. Привычно прикрыла глаза, борясь с накатывающим негодованием. Такое острое, оно запросто могло разрушить что-нибудь. А в моем случае степень разрушений стала бы критической, но…

       Негодование было, а вот последствий — нет. Совсем. Я и забыла про ошейник. Эх, такую бы штуку да в самом начале, когда только учишься справляться со последствиями дара. И чтобы снимать и надевать его самостоятельно. Я коснулась устройства рукой. Интересно, можно ли его повредить незаметно? Так чтобы никто не понял, но в критический момент использовать свою магию против ничего не подозревающих врагов. Разрушение это не только грохот и пыль столбом. Это еще и тонкое оружие в умелых руках. Оторвавшаяся невзначай пуговица, заклинивший механизм, проскочившая искра… Да мало ли что может оказаться полезным?

       Илса словно мои мысли прочитала.

       — Бесполезно. Я уже пробовала. Все пробовали, эту штуку не снять.

       Я кивнула и продолжила разговор, обращаясь к девочке:

       — Эрика, держись ко мне поближе. Все будет хорошо, я постараюсь тебя защитить.

       — Да чего вы так боитесь этих хроганов? — вступила в разговор миниатюрная черноволосая девушка с живой мимикой.

       Я заподозрила в ней цыганку, и так и оказалось.

       Ее звали Милана, говорила она на русском, и половина присутствующих растерянно запереглядывалась.

       — На английском, пожалуйста! — попросила Илса.

       — Я так складно на нем не сумею, но сама понимаю, — все так же на великом и могучем продолжала Милана, и я вызвалась переводить: — Я сама к хроганам подалась, на сайте нашла объявление. А чего бы и нет? Я, чай, не дочь барона, а теперь уже и вовсе вдова. Уверена, любой хроган будет получше моего бывшего мужа.

       Мы разговорились. Милане было двадцать четыре, а замуж ее взяли в четырнадцать — как раз в три кровавые недели. Она была красивой, но бог не давал детей, из-за чего муж взялся колотить бракованную жену. Дар саите помог избежать ей излишнего внимания со стороны мужа, и в принципе все бы ничего, да только он был слишком нестабильный и слабенький. Случались и осечки.

       Вдовой ей помогли стать все те же хроганы, когда заявились по приглашению Миланы, девушка нисколечко об этом не сожалела. Пожалуй, она одна из всех нас была спокойна и не переживала о собственном будущем. Я же не разделяла ее энтузиазма.

       Оставшихся двух подруг по несчастью звали Бибигуль и Тойзу. Гуля училась в Омске и имела длиннющую до самых коленок черную косу толщиной с руку. Она все время садилась на нее и смешно ругалась при этом. Ее украли вечером после практики. Гуля подрабатывала в институте, где училась в аспирантуре.

       Низкорослая крепко-сбитая Тойзу жила на Алтае в маленьком селении Чегон и слыла сильной ведуньей и знахаркой в свои тридцать пять. Когда я упомянула о Комитете, она только хитро прищурилась, от чего ее и без того узкие глаза стали еще уже. А я удивилась — саите и знахарка. Бывает же!