Ведьма из трейлера. Современная американская мистика

Кончилась Война. Америка стала богатой. Даже не просто богатой, а неприлично богатой.

Вот теперь общество потребления расцвело там во всю мощь.

Америка производила всё. Эта была единственная страна в мире, по-настоящему выигравшая от двух мировых войн.

Именно тогда и начинает расцветать новая волна американского мистицизма. Во многом она была связана с предыдущей волной: такие тоталитарные секты, как мормоны или свидетели Иеговы, возникли именно в старой, пуританской Америке.

Но теперь была новая волна, уже мало общего имевшая и с пуританством, и с христианством вообще.

Появляется Хаббард со своей саентологией, затем на волне интереса к Востоку – Общество сознания Кришны. Затем вылезли Антон Шандор Лавей, Мэнсон и прочие.

Появилась американская контркультура.

От европейской она отличалась кардинально.

Это в Европе были Сартр, Камю, всякие ультралевые и ультраправые теоретики и практики. Это в Европе была революция.

В США были битники.

А чем отличается тот же Керуак от Сартра?

Сартр – политически ангажированный философ, коммунист. Керуак – просто мировоззренческий писатель. Идеология его не волнует. Его ключевые понятия – мировоззрение, жизнь. Он пишет про быт. Пусть и не самый обычный.

Дальше – больше.

В Европе – баррикады и стрельба. В Америке – песни хиппарей на Вудстоке.

Свою роль здесь сыграло и знаменитое американское невежество (вожди американской контркультуры редко имели доступ к высшему образованию), и имперская замкнутость американской культуры на себе, и то, конечно, что Америка была гипертрофированно, болезненно религиозной страной, где люди, даже отринувшие основные постулаты протестантской веры и этики (любовь к Богу, умеренность, трудолюбие) искали альтернативу не в светских концепциях марксизма, анархизма или фашизма, – а в другой религии.

Чернокожие примыкали к «Нации ислама», белые шли за пророками Кришны, за Хаббардом, за дзен-буддистскими и даосскими гуру.

Для европейцев протест против Системы был светским, либо материалистически-марксистским, либо фашистски-традиционным. Но Америка, привыкшая всё упрощать и опошлять, выбрала иной путь поп-культуры, субкультурного анархизма и «революции образа жизни» (впрочем, последний термин изобрели всё же в Европе).

Ну, а наиболее радикальной оппозицией господствовавшей в Америке протестантской культуре стал теистический сатанизм с богохульством, чёрными мессами, жертвоприношениями детей и животных.

Трагедия Соединённых Штатов – трагедия любой белой англосаксонской страны. Страны, где ничего не меняется, но при этом меняется всё.

У простого американского парня нет выхода. Что бы он ни делал, режим, при котором он живёт, не рухнет. Общественный порядок настолько прочен, что может обойтись без секретных тюрем и страшного политического сыска (впрочем, они у государства тоже имеются).

Можно убиться головой об стену, но порядок не сломать. Он прочен потому, что держится на человеческом невежестве. Естественно, ведь в этой стране даже самая радикальная оппозиция – сатанисты – говорит на том же ханжеском протестантском языке «греха», «желания» и «личной выгоды».

Именно поэтому у американского парня нет выбора. Как нет выбора и у любого белого парня в любой англосаксонской стране. Он родился как бы привилегированным, а потому не имеет права жаловаться. И уж тем более не смеет он поднять руку на господствующий порядок.

Кто держит цепь в руках, сам скован ей.

В Европе в этом отношении проще. Гаврош может героически погибнуть на баррикадах.

В Англии и США сложнее. Оливер Твист может либо сгнить в канаве либо стать таким же мерзавцем, как и окружающие его буржуа и люмпены.

Если ты в Америке родился в сословии «вайт трэш», то ты либо так и останешься в нем, будешь жить в трейлере у себя в Кентукки, либо вырвешься из всего этого, закончишь колледж, уедешь работать в Кремниевую долину, но всё равно проезжая по хайвеям огромной страны, будешь из окна своей «Теслы» видеть всё то же убожество трейлерных парков и медвежьих уголов, где люди пьют пиво, смотрят американский футбол и бьют своих жён. И ты сам так же будешь пить пиво и смотреть футбол. И будешь понимать, что хоть ты и вырвался из трейлерного парка, – трейлерный парк из тебя не уйдёт. Просто потому, что вся Америка – один сплошной трейлерный парк.

Америка – страна без прошлого и страна без будущего. Страна вечного настоящего. Страна, у которой нет явных традиций, но где мертвец всё равно цепко хватает за горло живого.

Это и есть американский ужас: токсичная, одержимая религиозным фанатизмом родня («Керри»), злобные похотливые мужики с кольтами («Соломенные псы»), преследующий тебя повсюду трейлерный парк – или старый грузовик какого-то фермера с мощным скотоотбойником впереди («Джиперс Криперс»), а всё вместе – затхлое болото, из которого нельзя сбежать, потому что оно внутри тебя, оно будет звать и обязательно поглотит («Оно»).

Это ведь лишь авторская условность – победа главных героев в финале известного кинговского романа.