Ведьма княгини

Древляне расчесывали спутанные волосы, оправляли свои меховые накидки, надевали на грудь широкие гривны. У некоторых они были большие и круглые, не меньше миски какой, да браслеты у древлян были богатые, головные обручи узором чеканным украшены. Покрасоваться хотелось старейшинам. А ведь когда только отправлял их Мал, побаивались ехать, даже поговаривали, что недаром Мал посылает их, старых, какие уже и оружия носить не могут. И случись что с ними, древлянская земля мало потеряет, сильные да молодые воины дома остались. Но все же надеялись, что Ольга пожалеет их из уважения к старости и сединам. Да и волхвы успокоили, сказав, что Ольга побоится поступить дурно с древлянами, у которых сейчас такая сила жуткая и необоримая. Похоже, правы оказались волхвы, вон какой прием им княгиня оказала. Еще вчера они бы в такое не поверили, а вот сейчас, когда едут в ладье на Гору, на спинах сильных полянских мужей и варягов заносчивых, то впору возгордиться. Надобно будет все запомнить да потом дома обо всем поведать, похвалиться.

Вот и ехали, подбоченившись да посмеиваясь. Видели вверху мощные бревенчатые стены Киева, видели стражей за частоколами, но самих киевлян в отличие от вчерашнего дня вышло навстречу довольно мало, да и тех потом куда-то отогнали.

Узвоз делал очередной поворот, стал круче, нос ладьи с оскаленной мордой взмыл выше, древляне хватались друг за дружку.

– Гляди, гляди, – указывали вперед.

Там, где между башнями у детинца были распахнуты градские ворота, раскисшую после дождя землю укрывало богатое алое сукно. Вся улица впереди была устлана алым ковром, придавленным по краям тяжелыми камнями. Восхищенные послы даже как будто саму Ольгу на забороле не сразу заметили, но, заметив, заулыбались.

– Богато встречаешь нас, Ольга. Любо нам это.

Она не отвечала, смотрела на них как-то мрачно, была нарядная и величавая. Кто-то из древлян указал на стоявшую за княгиней, как и вчера, странную высокую женщину в темно-алом – она как будто подалась вперед, смотрела на них жадно, черные глаза горели. Один из древлянских старшин даже сказал, что вроде как знает ее, но не может припомнить, кто такая.

В проем градских укреплений между башнями носильщики вступали осторожно и медленно, двигались по алому сукну аккурат вдоль лежавших рядами тяжелых булыжников, лодку на плечах несли так плавно, как и легкая речная вода не несет. И вдруг Ольга наверху резко взмахнула рукой.

Лодку качнуло так сильно, что древляне едва ли не попадали. Их вроде как опустили, они видели еще красные от натуги лица носильщиков… а потом полетели вниз, грохнулись так, что никто не удержался на ногах. И оказались в полумраке. Вращали головами, еще ничего не понимая.

Их обступали земляные сырые стены, кого-то накрыло сползшим красным сукном, кто-то перевернулся через скамью, барахтался, силясь подняться, кто-то застонал, ушибившись при падении. А сверху, склонившись над краем ямы-ловушки, в которую они угодили, смотрели столпившиеся на ее краю киевляне.

Меж них вдруг появилась яркая и нарядная Ольга. Стояла, уперев руки в бока. Ее голос прозвучал громко и пронзительно:

– Ну что, убийцы мужа моего, хороша ли вам честь?

Тут они опомнились, вскочили. Стали карабкаться, стараясь выбраться, измарались сырой глиной, срывались на скользких стенках ямы.

И тут случилось самое страшное – на них полетели комья земли. Много. Все, кто собрался наверху над ямой-ловушкой, бросали на них сырую тяжелую землю, словно ливень из тяжелых комьев обрушился на дно.

Древляне закричали, лезли вверх, срываясь и опрокидывая друг дружку, толкались, стремясь подняться повыше, туда, где ясно и светло виднелось серое небо. А по краям могилы для живых злорадно и страшно кричали люди. Все так же закидывали древлян комьями земли, она тяжело и больно била их по головам и плечам, засыпала глаза, ее тяжесть опрокидывала, не давала вздохнуть…

Некоторые из древлянских старшин прямо по телам своих соплеменников карабкались наверх, наступали на них, цеплялись за края ямы. Их грубо спихивали вниз. Один из древлян даже поймал за сапог кого-то из кидавших землю варягов, повис, едва не утащив того вниз. Варяг тут же выхватил меч, но в него вцепилась одетая в алое ведьма. Кричала:

– Без булата! Не рубить!..

И сама ударом ноги в голову сбросила посла вниз, на задыхавшихся внизу старейшин.

– Пощади! Смилуйся! – раздавалось из-под земли.

Ольга строго крикнула:

– Так хороша ли вам честь?

Один из барахтающихся на уже покрытых землей телах простонал:

– Горше нам Игоревой смерти… Пощади!..

И умолк под комьями тяжелой мокрой глины, возился еще под ней какое-то время, пока не затих. А землю продолжали набрасывать с каким-то упрямым остервенением, молча, толкаясь, все были грязные, сопели натужно.