Ведьма на Иордане

На его стук дверь приотворилась, и служанка просунула сквозь образовавшуюся щель сундучок с вещами Янкла.

— Что это значит? — он разозлился и, нажав плечом дверь, вошел в прихожую. Прямо перед дверью стояли Эмилия и полицейский.

— Молодой человек похоронил отца, — сказала Эмилия, обращаясь к полицейскому. — Только помутившим рассудок горем можно объяснить его грубые противозаконные действия. Итак, молодой человек, — она посмотрела на Янкла, и ему показалось, будто в ее глазах блеснул огонек торжества, — вы, наверное, хотели что-то спросить или узнать? Пожалуйста, спрашивайте.

— Я хочу забрать свои вещи из моей комнаты. Книги, памятные подарки.

— В завещании, оставленном бывшим владельцем этого дома, — Эмилия помахала конвертом, — ничего не говорится о книгах или подарках.

Слово «подарки» она выделила нажимом. Можно было подумать, будто речь шла о каких-то ценных вещах. На самом деле Янкл хотел забрать альбом с марками, свои детские рисунки, безделушки, подаренные матерью, и книги, с которыми он провел детство.

— Извините, молодой человек, — полицейский прокашлялся. — Я думаю, что для вас самым правильным решением будет оставить этот дом. Если у вас есть какие-то претензии к хозяйке, вы можете решить их с помощью адвоката. Но не грубой силой.

Янкл подхватил сундучок, повернулся и, не говоря ни слова, вышел. Теперь у него не было дома.

На улице он несколько минут простоял в нерешительности. Куда пойти? Денег на дорогу обратно в Хрубешув у него не было. Да и уезжать вот так вот из Данцига тоже не хотелось. Наконец он сошел с места и двинулся в сторону типографии отца. Макс, вот с кем нужно поговорить.

Макса он знал всю свою жизнь. Тот работал с отцом с самого начала и был то ли компаньоном, то ли управляющим. Янкла никогда не интересовало, чем конкретно занимается дядя Макс, но он приходил к ним в дом несколько раз в неделю и подолгу просиживал с отцом в кабинете, занимаясь какими-то подсчетами. К Янклу Макс относился словно к племяннику, баловал подарками, приносил сласти, а встретив на улице, когда Янкл был еще маленьким, подхватывал под мышки и так высоко бросал вверх, что у Янкла захватывало дыхание. И деньги на марки он потихоньку выпрашивал именно у Макса.

Янкл вспомнил об альбоме марок, оставшемся на полке в его комнате, и горькое чувство утраты сжало горло.

Дело не в самих марках, Бог с ними, зачем они ему теперь нужны, дело в том, как он покупал их. Отец не одобрял его увлечение, ему не нравился торг, сопровождавший приобретение каждой марки. Их нужно было выменивать у других собирателей или покупать в почтовой лавке. Давать деньги на покупку отец отказался. Вообще он не баловал Янкла, карманных денег у подростка не водилось.

«Все равно потратишь на глупости, — повторял отец. — Вот вырастешь, поумнеешь, тогда и будешь распоряжаться. Ведь это, — тут он широким жестом обводил гостиную, — это тебе достанется. Тогда и распорядишься».

Марки Янкл покупал на деньги, выдававшиеся ему для завтрака в школьном буфете. Вместо пирожков с повидлом или пирожного-«лодочка». Он старался держаться подальше от буфета с его манящими запахами и на переменах оставался в классе, делая вид, будто готовится к следующему уроку.

И вот он вырос, поумнел, осиротел, и его домом, деньгами и даже марками распоряжается теперь невесть откуда взявшаяся Эмилия.

Увидев Янкла с сундучком в руках, Макс поднялся из-за стола. Он стащил синие нарукавники и провел Янкла в бывший кабинет отца.

— Сначала выпей чаю, а потом все расскажешь.

Янкл выпил три стакана из отцовской высокой кружки со смешной мордочкой мопса на ручке и не спеша рассказал Максу все, что случилось с ним с момента прибытия в Данциг.

— Негодяйка, — лицо Макса помрачнело. — Я ведь предупреждал твоего отца, умолял ничего ей не подписывать. — Он встал со стула и несколько раз прошелся по кабинету. — После того как ты уехал в этот… как его…

— Хрубешув, — подсказал Янкл.

— Да, в Хрубешув, отец изменился. Ты будто увез с собой часть его самого. Он стал меньше вникать в дела, часто уходил посреди дня. А потом заболел. Сначала мы были уверены, что он быстро справится с болезнью, но через месяц пришлось приставить к нему сиделку. И эта низкая женщина…

— Так… — Янкл от изумления открыл рот. — Эмилия — сиделка?

— Конечно! Когда твой отец объявил о женитьбе, мы просто онемели от удивления. Я срочно привез лучшего доктора Данцига, якобы для дополнительной консультации, а на самом деле попросил его освидетельствовать психическое состояние твоего отца. Не мог нормальный человек совершить такой дурацкий поступок. Но доктор не нашел никаких явных отклонений. Короче говоря, спустя месяц твой отец женился, а через полгода ему стало совсем плохо. Значит, это безбожное существо уговорила его составить завещание в свою пользу. Ах, какая подлость! — Макс крепко стукнул кулаком по столу. — Идем со мной.

Он быстро вышел из кабинета. Янкл следовал за ним. Войдя в свою комнату, Макс отпер железный сейф и, вытащив из него всю наличность, отдал Янклу.